- А что явно?
- Явно то, что Вы видите. Оно явилось, оно явь.
- И что это значит?
- Звёзды прекрасны. И нам прекрасно живётся среди них.
- А тут почему не так? Почему сегодня по моему модулю скрепла когтями ночная каракатица и пугала меня?
- Каракатица вполне земная, она живёт принципами, которые сформулировали земляне.
- Мы?!
- Вы же только что сказали, мол, Вам кажется, что в небе всё спокойно. Вот так же и каракатице всё время что-нибудь кажется. Она ориентируется не на явь, а на свои придумки. То ей кажется, что она может подмять под себя любого; то ей кажется, что она может подчинить человечество своей тупости; то ей кажется. что кто-то чего- то хочет; то ей кажется, что кому-то она не нравится; то ей кажется, что кто-то более мокрый, нежели она...
- То ей кажется, что кто-то мечтает стать шире неё...
- То ей кажется, что у кого-то щупальца мясистее; то ей кажется, что кто-то чавкает смачнее неё...
- То ей кажется, что кто-то хочет ворочаться ловчее неё...
- Или икнуть по-особому, - передёрнул плечами Эртериатис, и мы ещё долго веселились, перечисляя возможные "кажется".
- Но как же жить среди злопыхателей? - подобралась я к выводу.
- Перевоспитывать наглецов.
- Как?
- Не "как", а "чем".
- Дубиной, что ли?
- Ни в коем случае! Палками пользуются гориллы. Вы же уже, надеюсь, не обезьяны? К тому же дубина малофункциональна. Бессмертные пользуются только многофункциональными предметами.
- Ну, и что же это за средство нейтрализации бандитов?
- Книга.
- Эффективность проверена?
- Сто раз. Ведь жестокость исходит из скудоумия. А скудоумие произрастает из безграмотности. Лечится безграмотность чтением книг. Скорбь вполне можно изучать по книгам. Сознанию вполне достаточно мыслеобраза для формирования представления о мире. Совсем не нужно негатив делать явью, чтобы разобраться в нём. Уверен, ведь Вы изучали жизнь по книгам?
- Безусловно. Но есть люди, которые не любят читать.
- Они любили бы, если умели. Их читать не научили.
- Что же делать?
- Учить.
- Не поддаются.
- Да? Вы на что намекаете? Чтобы я вызвал на Землю новую группу Тружеников Вселенной для повторного проведения здесь семинара по чтению?
- Почему "повторного"?
- Древние мифы забыли?
- Помню. В них написано о небесных странниках...
- То есть о нас...
- Принёсших людям...
- Вот именно, что не зверям...
- Разные науки.
- Неужто Вы и теперь скажете, что Вам "кажется", как однажды земная цивилизация совершила невиданный скачок в развитии?
- Нет, не скажу. Это явь.
- Наконец-то я Вас перевоспитал.
- А теперь так же перевоспитайте эту самую "злобную каракатицу".
- Увольте. У меня отпуск.
- Долгий? - Я немножко повернулась, чтобы видеть лицо Эртериатиса.
- Примерно пятьсот, - ответил он и тоже сел поудобнее, сосредоточенно глядя мне в глаза.
- Дней? - Я наклонила голову, чтобы лучше расслышать среди шума волн слова инопланетянина.
- Лет, - усмехнулся он.
Мы замерли, внимательно глядя друг на друга. В глазах инопланетянина отражалось земное небо. Оно любовалось собой, потому что, несмотря на металлический блеск своей серебристости, таило в себе нежную синь будущего полдня. Об этом знали я и Эртериатис.
Всё вокруг являлось символом завтрашнего светлого дня и в целом счастливого будущего планеты.
Еле заметно отклонилась ото лба Эртериатиса прядка волос, потревоженная порывом ветра. Она словно стремилась в полёт, как её обладатель, торопилась, рвалась в небо и, убедившись в невозможности осуществить желаемое, спокойно укладывалась на прежнее место. Не было у неё метаний, не было сомнений. Она обладала завидной уравновешенностью. А всё потому, что у неё была надёжная опора и крепкие корни.
- Кого больше среди бессмертных - женщин или мужчин? - подалась я вперёд, и серёжки мелодично зазвенели.