Она продолжала сохранять холодность к еде, отщипывая от хлеба маленькие кусочки и запивая их простой водой.
– Что? Пропал аппетит?
– Да.
– Ты не заболела?
– Нет.
– С тобой что-то творится, но ты по какой-то причине скрываешь это от меня.
– Прости.
– Ты бледная.
– Что делать. Старею.
– Не смеши. Голова болит?
– Заболит, если не прекратишь этот допрос.
– Мне нужны факты, Сара.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Скинув туфли у входной двери, Сара пошлепала усталыми отекшими и разболевшимися ногами в ванную. Как это отличалось от испытанного десять лет назад! Тогда, в восемнадцать, беременность окрылила и вознесла ее в небеса. Она была счастливо влюблена, стала женой, лелеяла мечту поскорее увидеть своего первенца, и не догадывалась, что ждет ее впереди.
Теперь же Сара стала зрелой женщиной, погрязшей в сомнениях, и еще она была слишком хорошо осведомлена о возможных последствиях любой эйфории.
Но так же, как и в первый раз, Сара Бичем жаждала стать матерью.
Она добрела, наконец, до ванной комнаты и щелкнула выключателем, но свет для нее так и не зажегся…
– Детка, – Сара моргнула и увидела Гвидо, который склонялся к ней.
Он помог ей приподняться и примостил подушку под ее спину. С прикроватного столика он взял стакан и упаковку таблеток.
– Выпей… Это обезболивающие. Я сделаю тебе чай. У тебя был обморок. Ты не должна столько работать.
– Чай выпью с радостью, а таблетки не буду, – заявила Сара, сделав глоток воды.
– Уверена? – усомнился Гвидо.
– Абсолютно, – заверила его Сара и попыталась улыбнуться.
– Твоя бледность меня пугает. Я бы вызвал врача.
– Это излишне. Мне известно, что со мной.
– Не поделишься информацией? – проговорил он.
– Посмотрим, – неопределенно ответила она и напомнила: – Ты собирался принести чая.
Гвидо выполнил заказ. Передав Саре чашку горячего травяного чая, он спросил:
– Может, ты еще чего-нибудь хочешь?
– Нет, спасибо.
– Тебе лучше?
– Да, пожалуй, лучше, – неуверенно пробормотала она.
– Тебе нужно восстановить силы. Выпьешь чай, и сразу под одеяльце. Уверен, утром все как рукой снимет.
– Как раз утром-то будет еще хуже, – авторитетно заявила Сара.
– Не внушай себе. Все будет хорошо, – легкомысленно заверил ее Гвидо.
– Я беременна, – просто призналась она после очередного глотка.
Гвидо приоткрыл рот, зажмурился, озадаченно потер переносицу, вновь посмотрел на Сару и повторил с вопросительной интонацией:
– Беременна?
– Беременна, – твердо сказала Сара.
– Точно?
– Точнее не бывает.
– Уверена?
– Многажды и всеконечно, – клятвенно отчеканила она.
– Так ты говоришь, что беременна? – снова повторил Гвидо, пытаясь уловить мелькающую между извилинами мысль.
– Угу!
– Давно? В смысле, как долго?
– Около двух месяцев, по мнению доктора.
– Но мы же…
– …предохранялись. Да, но не всегда. Я не сразу начала принимать таблетки. Сам вспомни, как все было… Хотя спасибо уже за то, что не сомневаешься в своем отцовстве, – съязвила Сара.
Но Гвидо оказался глух к оттенкам ее сарказма.
– Когда ты об этом узнала?
– Сегодня. Потому мы и опоздали к началу оперы.
– Но… это невозможно! – внезапно встрепенулся Гвидо. – Признайся, Сара, ты специально это подстроила.
Ее лицо исказилось от гнева. Она не стала ничем отвечать на этот гнусный выпад.
Гвидо метнулся из комнаты. Сара лишь слышала, как хлопнула стеклянная дверь на террасу.
Она поднялась с постели и достала из стенного шкафа дорожную сумку, затем методично собрала в нее все свои вещи и направилась с сумкой в холл.
Гвидо заметил ее передвижение с террасы и вслед за ней вышел в прихожую.
– Какого черта ты делаешь?!
– Я выполнила свой долг. Теперь ты знаешь, что я беременна от тебя. Твое отношение мне известно. Дополнений не требуется. Теперь я считаю нужным оставить твое оскорбленное достоинство без моих посягательств.
– И что все это значит?
– Для тебя – ничего. А я вернусь к своей жизни и рожу моего ребенка, – поставила его в известность Сара.
– Нашего, если верить твоим словам, – поправил ее Гвидо.
– Можешь не верить.
– Мы поженимся! – воскликнул Гвидо.
– Это больше не повториться, – убежденно произнесла она.
– Либо брак, либо ты не получишь ни гроша на воспитание ребенка, – поставил условие будущий отец.
– Меня больше устраивает второй вариант. Я не жду от тебя ничего, поэтому твои ультиматумы бесполезны, – отпарировала Сара и открыла дверь.
– Э, нет! Я тебя еще не отпускал, дорогая, – перегородил ей дорогу Гвидо.
– Выпусти! – потребовала Сара.
– Ты сейчас успокоишься. Отправишься спать. А когда придешь в себя, мы все обсудим. Нет необходимости уходить на ночь глядя, – миротворчески произнес Гвидо и, взяв из рук Сары сумку, закрыл входную дверь на ключ.
Сара почти сдалась, но, когда Гвидо попытался ее поцеловать, отстранилась и возмущенно произнесла:
– Ты издеваешься? Нет, уж лучше я пойду.
– Хорошо, я отвезу тебя.
– Ты пил вино.
– Тогда вызови такси, – предложил он.
– Отстань, – проговорила Сара и вновь попыталась выйти.
– Не пущу! Я лягу в спальне для гостей. Завтра утром уйдешь, – сказал Гвидо и удалился с поля боя.
Сара безмолвно приняла его последнее предложение и вернулась в спальню.
Как и было оговорено накануне вечером в пылу их ночной словесной баталии, утром, едва проснулась, Сара стала собираться, чтобы покинуть навсегда фешенебельную квартиру своего недавнего любовника, который выдвинул ей неприемлемый ультиматум. А поскольку, в понимании Сары, любой ультиматум следовало считать неприемлемым, она рассудила, что и обсуждать что-либо с этим категоричным господином ей больше нечего.
Поэтому она тихонько оделась и вновь направилась к выходу, тем более что беременность и сопутствующие симптомы не позволяли ей озаботиться завтраком.
Гвидо, который, как оказалось, пробудился еще раньше нее – а по виду его можно было подумать, что и не спал вовсе, – повторно перегородил ей дорогу.
– Чего ты хочешь? – тоном санитара смирительного учреждения спросила его Сара.
– Ты же говорила, что тебе нездоровится по утрам, – подозрительно проговорил Гвидо.
– Прости, что разочаровываю, но передвигаться я все же в состоянии. А что тебе до моих хворей? – надменно спросила она его.
– Я вылетаю в Италию через пару часов. Надеюсь, перелет ты осилишь, – процедил он.
– Однако же ты наглец, Гвидо Барбери. Никогда я не сяду в самолет, отправляющийся в Италию, тем более с тобой. А выйду сейчас из этой квартиры с тем, чтобы никогда больше сюда не вернуться и не видеть твоего презрительного снисхождения! – с горячностью заявила Сара.
– Если завтракать ты не собираешься, то выпей, по крайней мере, успокоительный чай, – мирно предложил ей Гвидо.
– Ты слышал, что я тебе только что сказала?! – возмутилась она.
– Слышал, не глухой. Очень хорошо, что ты уже собралась. Нужно еще доехать до аэропорта. В это время на улицах заторы…
– Я разговариваю со стеной, – констатировала женщина. – Ты хотя бы понял, что я не намерена лететь с тобой в Италию? Не расположена я, знаешь ли, к дальним прогулкам.
– Ты тянешь время, Сара. Предоставь решать мне, – спокойно проговорил Гвидо.
– Решать что, позволь осведомиться?
– Позволяю… С этой минуты я буду решать судьбу своей семьи, состоящей из меня, тебя и нашего ребенка. Кстати, твой чай… Пока ты сотрясаешь воздух, он, должно быть, уже остыл.
– Благодарю за любезность, но обойдусь уж, – гневно пробормотала Сара и вновь двинулась к выходу со всеми своими вещами. – Пусти! – истерически возвысила она голос, когда Гвидо перекрыл ей путь к свободе.