Я пока помалкивала, обдумывая свое положение. Мне тоже не нравились вырисовывающиеся перспективы. В столице можно работу найти по специальности, а на ранчо что? Работа сама будет меня искать, причем та которую я работать не желаю. Сплошной крестьянский быт и никуда не деться. Нет, я девушка городская и обязательно придумаю, как мальчишку уломать переехать в Китояр. Или сделать так чтобы отпустил меня одну. Изобразить что ли аллергию на деревенскую жизнь? Типа задыхаюсь от переизбытка кислорода. Ладно, не все сразу придумаю что-нибудь.
На ночлег возница, оказавшийся личным и верным слугой господина Мализета младшего, завернул в небольшое селение, в котором имелась гостиница. До конечной цели недалеко — всего одна ночевка и завтра к вечеру доберемся до поместья. Это если к родителям Лекса не заезжать, тогда крюк порядочный получится. И этот крюк мы сделать не должны. Не знаю как, но буду убеждать. Мне нужно оградить парня от тлетворного влияния стариков самодуров и сделать так, чтобы они к нему не приближались. Или он к ним. За воспитание собственного мужа берется Елизавета Премудрая и нечего тут смущать неокрепшие умы. Молодые должны жить отдельно тогда и скандалов не будет. Женили? Всё! Продано! Аукцион закрыт. Теперь малыш в моем личном пользовании и слушаться должен только жену.
Вселились в скромный по местным меркам номер, с трудом тянущий на три звезды и Лексан совсем поник.
— Кровать одна, — сердито буркнул мальчишка, лишь переступив через порог.
— Зато широкая, — оптимистично ответила я, разглядывая довольно просторное ложе. Номер для молодоженов как-никак. — Отлично поместимся. В тесноте да не в обиде как говорится.
— Да? И не потребуешь, чтобы я спал на полу? Там жестко, а дивана нет.
Ребенок привык к удобствам жена для него лишний элемент. С одной стороны это хорошо, но с другой надо занять свою нишу, чтобы за тумбочку бессловесную не принимал. Я схватила парня за руку и дернула, вынуждая присесть на кровать и сама плюхнулась рядом. Пришло время серьезно поговорить.
— Слушай, Лекс. Только без обид ладно? — Выждала когда кивнет и продолжила: — Ну… не воспринимаю я тебя как мужчину. Младший брат и всё тут! Ну, никак по-другому, прости.
Парень недоверчиво вздернул брови, посмотрел с интересом, словно впервые увидел, и выпалил:
— Серьезно? А знаешь, ты тоже… ты тоже не обижайся, но… я чувствую себя рядом с тобой как с… теткой.
— Эй, почему не с сестрой? — с обидой в голосе возмутилась я, взмахнув по-цыгански ладонью. — Согласна на старшую сестру.
— Нуу… моя сестра сейчас в пансионе, я ее не помню даже, а вот тетка есть. Строгая! Следит за правилами и чуть что отцу жалуется. Внешне ты красивая, молодая, но мне всегда почему-то кажется, что ты старше не на два года, а на все десять.
Биологически всего на пять лет, вот по развитию даже больше чем на десять. Точно подметил. И что это за тетка такая у него — властная? Они ж забитые все. Ах да, в местных благонравных семействах любят самоутверждаться за счет слабого. Мужчины командуют женщинами, а женщины, соответственно, детьми.
— Ладно, пусть тетка, — миролюбиво уступила, мне собственно и к этому званию не привыкать. — Только хорошая, желающая добра. Так ты согласен с тем, что мы совершенно не подходим друг другу?
— Папа сказал, привыкну, — сморщил нос муженек.
— А зачем? Зачем нам мучиться и привыкать? Если никаких чувств и любви нет, — начала подталкивать детский разум в правильное русло. — Не проще развестись? Знаю, по вашим законам это возможно через год.
— Если ребенок не родится, — быстро кивнул Лекс, — но это не обязательно. В смысле — разводиться.
— Так он и не родится, даже если на одной кровати просто рядом спать. И в нашем случае — обязательно, — улыбнулась и протянула ладонь. — По рукам? Договорились? Терпим друг друга год, и ты даешь мне развод.
— И как ты потом будешь жить?
За этот своевременный вопрос, заданный с нотками искреннего беспокойства, одномоментно прониклась к пацану уважением, сразу решив, что не брошу маленького на произвол судьбы. Даже после развода буду его опекать по-настоящему, а не как… родная мать.
— Я знаю иностранный язык и работу найду, за меня не волнуйся. Так что?
— Согласен! — сжимая мою руку, расплылся в улыбке цыпленок, подумал немного и снова посмурнел.
— Ну а сейчас что? — провела рукой по его волосам, убирая непокорную прядку со лба, и нежно как и положено любящей тётушке улыбнулась: — Чего опять загрустил, братишка?
— К папе надо ехать, — опустив голову на грудь, печально выдавил признание этот практически ребенок, которого я взяла под свою ответственность на год.