Эта причина лежала в глубоком сознании, что бурбонское правительство непрочно, что оно не внушало никому симпатии и поэтому должно погибнуть. Каждый генерал, офицер, солдат в глубине души чувствовал, что он должен быть разбит, и поэтому сражался настолько, насколько это было необходимо, так сказать, для очистки совести. Бурбонское правительство само себя утопило своими действиями. Гарибальди только помог ему, разорвал только шлюзы. Армии за армиями точно таяли пред его лицом, как снег перед весенним солнцем. Не было ни одной битвы, где бы бурбоны не превосходили его численностью вдвое, вчетверо, вдесятеро, как было, например, в Палермо. И при всем этом победы Гарибальди обходились ему, сравнительно, чрезвычайно дешево! Неудивительно, что народ окружил личность своего героя каким-то мифическим ореолом, считая его не то полубогом, не то волшебником.
Но в девятнадцатом веке не верят ни в какие чудеса. И простодушная вера в них народа считается лишь указанием на существование какой-нибудь глубокой причины, незаметной для глаз неразвитых, необразованных людей.
Вся волшебная сила и величие Гарибальди заключались в том, что он являлся выразителем заветных желаний всей итальянской нации, сумел более чем кто-либо из подобных ему людей внушить к себе столько веры и энтузиазма в народных массах. В этом отношении Гарибальди — человек единственный. Все герои, начиная от Цезаря и кончая Наполеоном, создавали вокруг себя класс людей, связанных с ними личными интересами, и затем пользовались этим организованным меньшинством для того, чтобы при помощи его управлять большинством.
Гарибальди же никогда не создавал вокруг себя такого меньшинства. И тем не менее этот человек несколько раз держал в своих руках судьбу Италии, и одного слова его было достаточно, чтобы повести народ в ту или другую сторону.
Таково нравственное, совершенно непосредственное влияние Гарибальди на народ.
В борьбе с бурбонами в Сицилии он бросил на чашу весов весь свой безграничный нравственный авторитет. Мудрено ли после этого, что правительство короля Франческо II со всеми своими армиями и крепостями не могло устоять?
Едва весть о взятии Палермо разнеслась по Италии, как туда сразу нахлынула целая стая дипломатов, налетевших, точно коршуны, на готовую добычу. Кавур, тогдашний министр Виктора-Эммануила, оказывавший до сих пор весьма сомнительное содействие Гарибальди, который возбуждал глубокую зависть в министре, пожелал тотчас же присоединить остров к владениям своего короля. Гарибальди хотел отложить вопрос о присоединении до окончательного освобождения и острова, и неаполитанских провинций на полуострове. Но Кавур готов был лучше отказаться — разумеется, на время — от неаполитанских владений на твердой земле, лишь бы вырвать это дело из рук Гарибальди и иметь возможность сказать подобно Сулле в югуртинской войне: «Он одержал победу, а я окончил войну!»[320]
С этою целью Палермо начало опутываться целой сетью интриг, искательств и т. п. вещей, возбуждавших глубочайшее отвращение и приводивших нередко в отчаяние такого великого по своей простоте и бесхитростного, подобно ребенку, человека, как Гарибальди.
Однако Кавур и все его агенты ошиблись, оценивая значение победы и взятия Палермо. Добычу делить было еще чересчур рано. Речь была покуда не за дипломатами, а за пушками и ружьями.
На острове оставалось еще более тридцати тысяч королевского войска. Все крепости и многочисленный флот находились в их распоряжении. Против таких сил нельзя сражаться при посредстве дипломатических перьев.
После взятия Палермо, действительной столицей неаполитанских владений в Сицилии сделалась Мессина, второй по величине город на острове. Генерал Клари[321], комендант города, сумел внушить к себе доверие солдат, так что он один удержался на острове до самого конца кампании.
И вот из Мессины двинулся пятитысячный корпус, состоявший из пехоты, кавалерии и артиллерии, под командой полковника Боско[322]. Целью его действий были не главные силы Гарибальди, сосредоточенные у Палермо, а его резерв, только что приведенный полковником Медичи из северной Италии. Расчет Боско был сделан совершенно верно. Проект всеобщего вооружения, замышляемый Криспи, совсем не удался. Гарибальди приходилось поэтому рассчитывать исключительно на волонтеров. Но сицилианские волонтеры, годные для партизанской, горной войны, при других условиях похода далеко уступали северным итальянцам, значительная часть которых уже делала несколько походов с Гарибальди. Поэтому поражение Медичи, который привел с собой лучшие силы Италии, было бы для Гарибальди весьма тяжелым ударом, парализовавшим его силы в самом корне.
320
Эпизод древнеримской истории: Югуртинская война — вооруженный конфликт между Древним Римом и нумидийским царем Югуртой, продолжавшийся со 112 по 105 гг. до н. э.; разбил войско нумидийцев полководец Марий, переговоры об их капитуляции провел Сулла.
322
Фердинандо Беневентано дель Боско (