А между тем поражение и даже уничтожение этого корпуса, вдвое слабейшего, чем корпус роялистов, было весьма возможно. Медичи высадился около Милаццо[323], в нескольких милях от Мессины и в значительном расстоянии от Палермо. Таким образом, Боско, опиравшийся вдобавок на городские укрепления, мог всегда получить через несколько часов свежие подкрепления из Мессины, тогда как Медичи был предоставлен собственным силам.
Гарибальди всё это отлично понял, как только получили от Медичи известие о движении на него неаполитанского корпуса. Тотчас же он собрал небольшой отряд альпийских стрелков и двинулся с ними к Милаццо. Оставив отряд свой за собою, Гарибальди, по обыкновению, поскакал со своим штабом впереди и прибыл на место битвы в ту самую минуту, когда под напором превосходивших его неприятельских сил левое крыло Медичи начинало уже подаваться и когда ему угрожало очутиться отброшенным к морю.
Быстрым взглядом полководца Гарибальди окинул позицию и понял, как этой частной неудачей можно воспользоваться, чтобы окончательно уничтожить врага. Послав на правый фланг Медичи с приказанием держаться как можно упорнее, он лично помчался на левый фланг, где новобранцы Маленкини[324] в беспорядке отступали перед атакой неаполитанской кавалерии. Решившись во что бы то ни стало остановить натиск врагов, Гарибальди один, с небольшой кучкой офицеров своего штаба, бросился в самую середину неаполитанского эскадрона в узкой улице деревни. Начался рукопашный, ожесточенный бой. Гарибальди чуть не попался в плен и спасся благодаря только храбрости капитана Миссори[325].
Мы рассказали этот маленький эпизод для того, чтобы показать, как действовал Гарибальди в бою и как мало он щадил самого себя.
Атака неаполитанцев была остановлена. Тем временем Маленкини собрал своих молодых солдат, которые, будучи пристыжены геройством своего вождя, бросились вперед как львы и прогнали бурбонов из деревни. Приказав Маленкини удержаться здесь непременно, Гарибальди поскакал к правому флангу, от которого зависел успех битвы.
Увлеченный своим планом отбросить гарибальдийцев к морю, Боско двинул все свои резервы к левому флангу, чтобы сломить его окончательно. Но в это самое время Гарибальди был уже на правом фланге и, собрав своих старых, испытанных соратников, повел их в атаку с такой стремительностью, что ослабленные линии неаполитанцев, лишенные своих резервов, в беспорядке бросились бежать, распространяя повсюду в своих единомышленниках смятение и ужас.
Боско не смел больше думать о наступлении. Запертый на полуострове, где находился город Милаццо, он не мог ни отступить, ни двинуться вперед, не дав новой битвы. Но на последнее ни он, ни его войска не были способны. Он уже знал, что имеет дело с самим Гарибальди.
Через два дня Боско сдался на капитуляцию.
Битва при Милаццо была последним решительным сражением между гарибальдийцами и королевскими войсками в Сицилии. После этого бурбонское правительство, по-видимому, решилось пожертвовать островом, с тем, чтобы сохранить свои владения хотя бы на твердой земле.
Чтобы понять причину подобного малодушия, нужно сказать несколько слов о положении дел в Неаполе.
Встревоженный получаемыми одно за другим известиями о высадке Гарибальди в Марсале, о его постоянных успехах, о поражении своих войск при Калатафими и, наконец, о взятии Палермо, Франческо II разослал своих послов ко всем дворам. «Если первый „флибустьер“, — говорил король, — отнимает у меня одну за другою мои провинции, то не должно ли это навести на грустные размышления все правительства?.. И не должны ли они в виду собственных интересов помочь мне в борьбе против этого разбойника?»
Но в ответ на это обращение иные только выражали сожаление королю, другие давали ему одни прекрасные советы.
324
Винченцо Маленкини (
325
Джузеппе Миссори (