— Я всецело за! — ответил наконец Бартек. — И догадываюсь, что мой штыречек вам понадобится как раз для усложнения. Полный маразм!
— Допустим, — не стала возражать Яночка. — Но ведь тебя никто не заставляет самого участвовать в этом маразме... Да и мы не очень уверены, что получится, но попробовать хотим. С твоей помощью. Второй такой клинок сможешь для нас сделать?
— Сделаю, чего там... Хотя... Ну да ладно, сварганю.
Павлик приступил с большой энергией и жутким стуком ко второй половине замка, так что у Бартека было вдоволь времени на раздумывание. Шум ему не мешал, у себя в мастерской он и не к такому привык. И чем больше парень раздумывал, тем больше нравилась ему эта на первый взгляд идиотская идея. И поэтому, когда Павлик сделал минутную передышку, Бартек прямо-таки с обидой спросил:
— А почему это я не должен участвовать? Как штырек добывать — так Бартек, а как пользоваться им, так меня в сторону? Чтобы изготовить инструмент, мне надо... как это... точно представлять себе, для чего он послужит! Понятно? В действии надо его видеть. Усекла?
Желание мастера — закон. И пока Павлик трудился над старым замком, Яночка вводила Бартека в подробности предстоящей операции. И в ходе ознакомления с подробностями куда-то на задний план отступали прежние сомнения, а в сердце зародилось и крепло горячее, непреодолимое желание самому принять участие в таком благородном деле. Мальчик уже забыл, как только что обзывал благородное дело идиотизмом и маразмом. Очень понравилась ему идея с зонтиком, который станет носить Яночка, и он обязался вмонтировать в него крепкий, заостренный стержень, страшное оружие! Вот жаль, что мальчишкам с зонтиками расхаживать как-то глупо, они в принципе обходились без них, поэтому зонтик в руках мальчишки обязательно привлечет внимание. И трость тоже. В наше время как-то не принято с ними прогуливаться. Палочка? Сделать вид, что нога не в порядке, приходится опираться на палочку?
Над этой же проблемой ломал голову и Павлик. Откручивая гайки старого проржавевшего замка, он работал руками, голова была свободна, и он придумал!
— Чупага! — крикнул он, переставая стучать молотком. — Знаете, такие топорики на длинной тонкой ручке, наши карпатские горцы всегда с ними ходят? Как трость, и внизу — с одной стороны топорик, с другой — заостренный штырь, вроде ледоруба, они ими в своих горах за камни цепляются.
— Я лично видел только, как они этими чупагами над головой вертят, когда народные танцы на сцене исполняют, — скептически заметил приятель. — Ты что, и белые кожаные портки наденешь? И шляпу с пером? И куртку с этими, как их...
— ...позументами, — дополнила Яночка. — Вот уж тогда тебя точно запомнят! По улицам Варшавы горцы в национальных костюмах не разгуливают, Бартек прав, только на сцене их и увидишь.
Павлику не хотелось расставаться со своей идеей.
— Я и не собираюсь изображать из себя горца! А чупагу я купил в «Цепелии» для дядюшки из Америки, можно ее даже в бумагу завернуть. А внизу вместо топорика наше шило привинтить...
— Не знаю, не знаю, — сомневался Бартек. — Зонтик лучше, чупага сомнительная какая-то...
— Так не могу же я с зонтиком расхаживать, — возражал Павлик.
Зонтик напомнил Яночке о загадочном старичке, заказавшем у отца Бартека острую насадку для своего зонта.
— Ты узнаешь у отца о нем? — напомнила девочка Бартеку. — Ведь все с тебя пошло. Сам говорил, что следил за ним, как тот примеривался к шинам по дороге и наверняка не одну бы проткнул, не будь на его острие футляра.
— Факт, сам видел, — подтвердил Бартек. — Обязательно поспрошаю отца, он должен его знать. А пока давайте кончать с замком, у меня еще сегодня куча дел...
У Центрального вокзала пассажиров ожидала длиннющая очередь пустых такси. Машины стояли цепочкой впритык друг к другу, а вокруг — тишина и спокойствие. Никакой суеты, никаких пассажиров, никого! Яночке с Павликом хватило одного взгляда, чтобы оценить обстановку.
— Быстро в вокзал! — скомандовал Павлик. — Не хватает еще, чтобы нас заприметили, тут сразу засветишься. Давай сначала спокойно понаблюдаем из укрытия.
— Давай. Только вот интересно, за чем наблюдать? Ни один дурак к ним не подходит, простоим тут до вечера. Постой-ка...
И девочка потянула брата к расписанию поездов. Тот сразу понял ее.
— Ясно, нет смысла так торчать, надо дождаться прибытия поезда. Лучше всего заграничного. С запада! Из Вены, Берлина, Парижа...
Оказалось, что ближайший заграничный скорый прибывал по расписанию только через полтора часа, а до него сплошь польские поезда, не сулившие обилия богатеньких пассажиров для такси. Для поляков все эти такси были просто не по карману. Ждать полтора часа? Впрочем, какие полтора? Когда эти загранпоезда прибывали по расписанию? Прождать можно и несколько часов. После прибытия поезда из-за границы можно было рассчитывать на какую-нибудь давку у машин такси. Ведь только при наличии хотя бы небольшого скопления народа можно ставить эксперимент.