За дверью стало тихо. Душану сделалось не по себе от разговора, который он невольно услышал. Как будто командир первой батареи, всегда немного небрежный, в лихо сдвинутой на затылок фуражке, обвинял и его, Душана, в том, что он упустил свой шанс. Поначалу у Главки возникло желание объясниться с Блажеком, он даже энергично постучал в дверь и вошел в помещение, но потом только откашлялся и произнес:
— Сидите, сидите, я вам не помешаю.
Оба офицера, склонившие головы над какой-то технической документацией, удивленно взглянули на него. Душан торопливо прошел в маленькую смежную комнату с одним окном и взял со стула подушку из поролона. Взглянув на стол, он прихватил календарь, выпущенный издательством «Наше войско». Затем молча вышел в коридор.
Идя в кабинет инженера дивизиона, он думал о капитане Блажеке. Главка хорошо понимал его состояние, но помочь ничем не мог.
Наконец Душан удобно устроился на стуле с любимой подушкой, календарь Гинека убрал в ящик стола, а свой положил перед собой. Теперь можно было заняться подготовкой к завтрашнему дню. Через полчаса план работы был готов, но он решил еще посмотреть на взвод Данека. Исполняющий обязанности инженера дивизиона имеет на это право. Душан снова подумал о том, что на служебной лестнице в дивизионе выше него стоит теперь только подполковник Менгарт, и мысль эта была весьма приятна.
Капитан нашел инструкции, касающиеся обязанностей командира огневого взвода, особенно применительно к технике, и с удовольствием отметил, что теорию он еще не забыл. Потянувшись, Душан встал, тщательно проверил замок сейфа, проконтролировал, плотно ли закрыты фрамуги окон. Из здания он выходил в прекрасном расположении духа.
В дежурном помещении со стула живо вскочил новый дежурный. Главка про себя улыбнулся: нужная информация здесь передавалась хорошо. Офицер, заступивший вечером в наряд, уже знал об утреннем инциденте с поручиком Данеком. Он взял у исполняющего обязанности инженера дивизиона ключи, внимательно осмотрел печать и положил коробочку в секцию под номером 14. После этого он пожелал капитану хорошо провести остаток вечера.
Душан Главка отправился по шоссе к Бореку. Летом это приятная прогулка, идти большей частью надо лесом, и это помогает снять усталость.
Хуже бывает зимой. Хотя солдаты и поддерживают на дороге порядок, часто эти три километра кажутся бесконечными. Но в этом году Душан Главка с нетерпением ждал зиму.
7
Класс гудел как улей. На каникулах дети разболтались, и даже на третий день нового учебного года, после двух месяцев вольготной жизни, им было трудно вновь привыкнуть к дисциплине.
Сегодня Шарка Мартинова и сама никак не могла сосредоточиться как следует на повторяемом материале. Она прохаживалась между партами с книгой для чтения в руках, время от времени останавливала одного вызванного читать ученика и заставляла продолжать другого. Она не следила за текстом и не исправляла ошибки, только укоризненно посматривала туда, где становилось особенно шумно. Как и дети, мысленно Шарка находилась вне школы.
Она с радостью думала о том, что через час пойдет домой, приберется в обители романтиков, сварит кофе, придвинет к окну кресло и будет наблюдать за транспортом, идущим из районного центра. «Жди меня в четверг», — написал Гинек, и сегодня был как раз четверг.
Укрывшись за гардиной, Шарка любила с волнением смотреть на изгиб шоссе, где обычно появлялся Гинек. Привычка сидеть у окна осталась у нее с детства. Так они с сестрой ждали прихода родителей. И всегда очень хотели, чтобы отец с матерью вернулись вместе. Но такое совершалось только в интересах показного безупречного супружества при дневном свете; чаще же родители возвращались поздно и в одиночку, каждый будто крался к дому из одному ему знакомого места. Угнетающая картина для подрастающих дочерей… И Романа Шарка упорно ждала целый год. Дождалась… а он после армии женился на другой.
С Гинеком и ожидание ей казалось совершенно иным. Когда его не было дома, она все равно постоянно ощущала его близость. Заводила его любимые пластинки и, слушая музыку, проверяла тетрадки своих учеников; шила — и ей казалось, что Гинек сидит напротив в кресле и читает; мыла посуду — и будто слышала, как Гинек просит ее приготовить ему чай.
Обитель романтиков была безопасной пристанью для возвращающегося корабля. В ней одиночество не пугало…
Занятия окончились. Звонок разрушил последнюю преграду, сдерживавшую учеников, и мгновенно утонул в гуле класса. Шарка с трудом успокоила детей и задала им домашнее задание. Потом отвела их в раздевалку, поторопила опоздавших и заспешила к учительской. По пути она едва не налетела на директора школы пани Бартову.