Неожиданно мы стали знаменитыми. И совсем не из-за ансамбля. О нем через пару дней после смотра никто не вспоминал, что, кстати, абсолютно не трогало его членов. Они продолжали петь, правда больше о девушке в пустыне, чем о сохранении окружающей среды. Солдаты с удовольствием их слушали, а я рассудил, что, видимо, так и должно быть, потому что люди прежде всего должны петь о том, что им нравится.
Отличились мы тем, что в рекордные сроки сумели перевести на летнюю эксплуатацию технику, а это, хотел он того или нет, должен был признать и техник полка, не испытывавший особой любви к Броусилу. Видимо, будущее отцовство придало энергии Броусилу, но главная причина успеха заключалась в другом — в том, что мы все — Индра, Ванечек, наша партийная организация и все ротные организации ССМ — сосредоточили свои усилия на выполнении этой задачи.
Анализ состояния дисциплины уже не раз показывал, что в нашем батальоне дела обстоят лучше, чем в других. Сначала нам не хотелось верить этим данным, но, когда они подтвердились, мы были очень рады в этом убедиться.
В батальоне сложилась благоприятная обстановка, чему в значительной мере способствовало и то обстоятельство, что долгая неприятная зима как по мановению волшебной палочки сразу перешла в лето. Находясь на танкодромах и стрельбищах, солдаты использовали каждый перерыв в занятиях, чтобы подставить свое лицо теплым солнечным лучам. Я следовал их примеру. И так, с лицами, обращенными к солнцу, мы с удовольствием беседовали о международной обстановке, о проблемах боевой подготовки и о девушках — о девушках в родных местах и о местных красавицах.
Потом снова раздавался шум моторов, грохот выстрелов, слышались громкие команды. Чувствовалось, что все идет так, как положено.
Во время одного из перерывов ко мне подошел четарж Едличка. По его виду угадывалось, что он хотел бы поговорить со мной наедине.
Я отошел в сторону, на что он реагировал благодарным взглядом.
— Вчера вечером я был в Колибе, — сообщил он.
— У тебя не было увольнительной, тебя задержал патруль, и теперь ты хочешь просить, чтобы я это дело замял, — высказал я предположение.
— Увольнительной у меня действительно не было, — сказал Едличка, однако сейчас его волновало совсем другое. — Я видел там Моутеликову! — Он посмотрел на меня, ожидая, как я отнесусь к этому его сообщению.
Я промолчал.
— Она была в Колибе не одна…
— Она там была с кем-то иным, но не с Моутеликом? — наконец дошло до меня.
— Именно так.
— Она знает, что ты ее видел?
— Кажется, нет, она была увлечена тем пижоном.
Меня охватило чувство разочарования, потому что я весьма гордился своим участием в решении семейных проблем Моутелика.
— Ему об этом надо было бы знать, — проговорил Едличка.
— Вот в этом-то я не уверен. А что, если это ничего не означает? Какое-нибудь позднее служебное заседание или что-то в этом роде… — Я никак не мог смириться с действительностью.
— Ну что вы, товарищ поручик, я не преувеличиваю. Я могу со всей ответственностью заявить, что Моутеликова — чудовище.
— Подполковник Томашек несколько раз мне говорил, что хуже всего — преждевременное суждение о человеке, — назидательно сказал я Едличке.
— Я ничего не имею против этого, но мое суждение не преждевременное. Про Моутеликову я знаю точно. По себе.
— Это как? — не поверил я своим ушам.
— Когда я недавно был у них на ужине, она сразу же положила на меня глаз. С тех пор я к ним ни ногой.
— Что же делать? — Я и не пытался скрыть своего огорчения.
— Ему об этом надо бы знать, — повторил Едличка.
— А что это даст?
— Поговорит с ней, а если сочтет необходимым, то и пригрозит.
— Как ты можешь так говорить? Ты же юрист! Просто удивляешь меня. Надо попытаться использовать все возможности.
— Дело закончится разводом, это ясно, — не уступал Едличка.
— Кажется, лучше всего поговорить с ней.
— Это ни к чему не приведет, — сказал Едличка. — Но попытаться можно.
— Я поговорю с ней, — решил я и, только высказав свое решение, сообразил, что снова влез в петлю.
Я пытался подстроить все так, чтобы утром встретиться с Моутеликовой на лестнице. Но мне долго не удавалось это. Только через неделю я услышал, как хлопнула дверь в их квартире и раздался стук каблучков. Я выскочил из дома и догнал соседку.
Она дружелюбно ответила на мое приветствие, заметив, что по моему виду можно сказать, что я хорошо выспался.