— Ну что ж, невелик улов.
Мое ожидание, что он промолчит, как овечка, не оправдалось.
— На моем месте не отстрелялся бы даже Вильгельм Телль.
— Для чего ты приплетаешь сюда Вильгельма Телля?
— Да все же ясно. Как ни заезд, так три неудовлетворительных оценки, и всегда на одних и тех же машинах. На них плохо подготовлено вооружение.
Я побежал к Индре, чтобы передать ему соображения Зимы.
— Старшего оружейника сюда! — крикнул Индра Броусилу.
— Он болен, — доложил Броусил. — Но я все обеспечил. Я вызвал оружейника из ремонтной мастерской полка.
— Это похоже на тебя, — не сдержался Индра. — Вызвал, и на этом все закончилось. Какая безответственность! А кого прислали?
— Какого-то свободника, — ответил Броусил.
В этот момент к нашей группе людей со взвинченными нервами подошел командир полка со своим заместителем.
— Так, значит, за ваши неудовлетворительные результаты должен отвечать полк, если я правильно понял, — заявил он не очень-то приветливо.
— В трех случаях, очевидно, не были созданы условия для ведения точной стрельбы. И не только по вине батальона, — доложил Индра. — Прошу вас дать мне час времени.
Командир полка сделал знак своему заместителю, и тот сел в одну из боевых машин пехоты. Когда он вернулся, командир полка распорядился:
— У тебя есть один час, потом будем стрельбу продолжать.
— Есть, через час буду продолжать, — ответил Индра, а мы знали, что означает слово «продолжать».
Шесть неудовлетворительных оценок никто с нас не снимет, а если мы хотим выполнить наши обязательства, то ни один из оставшихся командиров взводов, отделений и стрелков-операторов не должен отстреляться хуже, чем на «отлично».
Индра, Ванечек и Броусил побежали к машинам, а я пошел к солдатам. Им тоже все было ясно.
Я не отношусь к собирателям веселых историй и анекдотов, но некоторые из них я все же вспомнил и тут же рассказал. Речь не шла о каком-то исключительном юморе. Большинство присутствовавших их уже слышали не в первый раз, но все равно все смеялись.
— А мне можно? — спросил один из командиров отделений.
Я кивнул.
Рассказать анекдоты попросили разрешения еще трое. Остальные уже не спрашивали разрешения, и репертуар становился все более непристойным. Я пришел к заключению, что настала пора остановиться.
— Что там происходит? — поинтересовался заместитель командира полка.
— Морально-психологическая подготовка. Мы еще раз отказались от идеи стать отличными, — заявил я немного высокопарно.
Не прошло и часа, как Индра попросил у командира полка разрешения продолжать стрельбы.
— Все пропало, а? — спросил он у меня так, чтобы остальные не слышали.
— Я бы не сказал, — ответил я. Оптимизм еще не покинул меня.
— Ты что, поработал с ними? — поинтересовался он.
— Да, поработал.
Прозвучал сигнал начала стрельб, и с ним началась нервотрепка, которую человек не переживает, даже когда смотрит приключенческий фильм. При каждом заезде все получали отличные оценки, а нервное напряжение все возрастало.
Во время последнего заезда мы с трудом смогли сдержать себя. Ведь достаточно, чтобы хоть один из стрелявших был всего на одну ступень ниже, и всему настал бы конец. Я заметил, что наше драматическое состояние передалось и командиру полка.
Уже прошло несколько минут после окончания стрельбы, а мы никак не могли поверить в то, что свои обязательства выполнили. Действительно выполнили.
— Поздравляю вас, — сказал командир полка и, пожав нам руки, направился к машине.
Мы по-настоящему гордились своим успехом.
Летний период обучения неумолимо приближался к завершению. С раннего утра до позднего вечера я пропадал на стрельбище или на танкодроме. Меня не покидало приятное чувство, что батальон находится в хорошей форме. И себя я чувствовал в форме. Лицо мое обветрилось, кожа приобрела такой цвет, который не придал бы ей никакой крем — для загара. От дома до казарм я ходил быстрым шагом, а по лестницам поднимался, прыгая через три ступени.
— Какой у вас замечательный загар, — сказала мне как-то одна из Лидиных сослуживиц. — Я была на море, это мне обошлось в добрые две тысячи, и ничего. Покраснела, как поросенок, потом вся облезла, а тысячи вылетели. Кое-кто сумел выбрать себе неплохую профессию…
Я добил ее, сказав, что еще не отдыхал и пусть она посмотрит на меня, когда я вернусь из отпуска. Потом я заметил, что она уже давно не встречалась с Лидой, поэтому и не знает ничего. Мне хотелось хоть как-то выговорить ей за это море, с которым нам придется еще некоторое время подождать, потому что мы даже не могли себе представить, как туда можно отправиться с детьми.