Он быстро догнал обиженную девушку, обнял ее за плечи.
— Не сердись, Шаринка, не сердись… — примирительно зашептал он ей на ухо.
Шарка отвернула голову. Она не выносила, когда он называл ее Шаринкой.
Вопреки этому он, несмотря на возмущение старушек, поцеловал ее и свернул на поперечную улицу.
— Поэзия кончилась, парень, что бы ты себе ни говорил! — крикнула она ему вслед.
Она уже не злилась, и он мог пуститься бегом.
— Если что-нибудь, будет не так, зайду к тебе в школу, — ответил он через плечо.
Она смотрела ему вслед, пока он не исчез за костелом. «Разумеется, если что-нибудь будет не так», — подумала она, и у нее вдруг возникло желание броситься за ним вдогонку, но у магазина стояла очередь, которая буквально съедала ее глазами.
Привычным движением девушка поправила на плече ремешок сумочки и не торопясь, важно, с высоко поднятой головой перешла улицу. Пусть сплетницы позлятся!
Возникшее утром чувство угнетенности не покидало Гинека. Идя по лугу неподалеку от Борека, он решил написать в Липтовски-Микулаш уже сегодня, но потом отбросил эту мысль. «Ты должен поехать к Марике сам», — подсказывал ему внутренний голос. Он стал раздумывать над тем, как согласовать это решение со служебными делами, навстречу которым он теперь шагал, как вдруг услышал за спиной сигнал автомобиля.
Желтую «шкоду» командира дивизиона знал каждый. Машина затормозила на обочине. Хотя сегодня Гинек предпочел бы совершить трехкилометровый путь пешком, отказаться от предложения подполковника он не мог.
Они поздоровались, Гинек сел рядом с водителем.
— Так что, капитан, — забасил Менгарт, — наверное, сегодня вам вдвойне не хотелось вставать, так?
— Я сказал бы неправду, если бы стал возражать, — признался Гинек, и перед глазами его возникла Шарка. — Мне снилось, что я сижу на корме теплохода, обозреваю море, и вдруг звонок будильника.
Подполковник улыбнулся, продолжая смотреть через лобовое стекло.
— Да, Черноморье прекрасно, — сказал он скорее для себя.
— И внутренние районы страны тоже хороши, — заметил Гинек. — Первую неделю мы провели в небольшом городке, кругом девственная природа, бесконечные степи. Никогда до этого, товарищ подполковник, я не увлекался рыбалкой. Наверное, потому, что терпеливое ожидание улова напоминает мне нашу работу. Но там!.. Мы не успевали вытаскивать из реки форелей. Я ходил с Сашей на реку почти каждый день.
— Это ваш друг?
— Мы знакомы уже много лет. А весной, когда мы были в Советском Союзе на боевых стрельбах, Саша пригласил нас к себе в гости. То есть меня и капитана Главку. Но Душану поехать не удалось…
— Значит, хорошо отдохнули?
— Великолепно, — тихо проронил Гинек. В горле у него пересохло. Интересно, знает ли Менгарт о нем?.. В таком городке мало что можно утаить, и уж никак не тот факт, что с единственной незамужней учительницей местной начальной школы спит женатый военный человек. Он снова принялся делиться своими впечатлениями от отпуска и с облегчением вздохнул только возле главного входа, где Менгарт остановил машину.
Когда они подходили к воротам, подполковник произнес:
— Главное, что вам там понравилось. Мы еще поговорим о Советском Союзе. — Он загадочно посмотрел на Гинека, и тот сразу понял, что разговор пойдет отнюдь не о черноморских красотах…
Войдя после утреннего построения в свой кабинет, Гинек в нерешительности застыл у двери. Помещение сияло чистотой и порядком. Паркетный пол натерт до блеска, занавеска выстирана и накрахмалена, исчезли стопки старых газет и пыль на раме, кто-то заботливо зацементировал расшатанную скобу в стене над картой… И стол был такой чистый, что даже не верилось. Нигде не было ни записки с перечислением дел, решение которых не терпит отлагательства, ни какого-нибудь заявления о ремонте. Возле заботливо выровненной стопки специальных журналов и остро заточенных карандашей лежали чистые листы бумаги под прищепкой с выразительной надписью: «Не забудь!»
Гинек заглянул в ящики стола и сейф. Все аккуратно сложено. До его отъезда ничего подобного здесь не было. Удивленный увиденным, он опустился на стул и поднял телефонную трубку. Набирая номер, он мысленно благодарил Душана за его любовь к порядку.
— Говорит Ридл, позовите капитана Главку, пожалуйста.