И сегодня, как водится, пребывал он в своем излюбленном уголке. Мальчишка поставил перед ним начищенный до яростного блеска самовар. Пристань чуть покачивалась, доски поскрипывали. У причала пускал пары пароходик с косой трубой. На барже хлопотали босые матросы и медленно собирались пассажиры, разомлевшие от жары.
— Слышь, хозяин?! — Матрос с закатанными штанами остановился возле стола. — Сейчас иду мимо лодок, а там один подряжается, чтоб перевезли. «Я спешу, — говорит, — мне некогда дожидаться баржи!» Те мнутся, а он им свое: «Дескать, не имеет такого права запрещать перевоз… Река, мол, не принадлежащая…»
Не оборачиваясь, купец лениво спросил:
— Все?.. Ступай, куда шел!..
Ниже по берегу, там, где стояли просмоленные дочерна лодки, какой-то человек, совсем еще молодой, в легкой светлой рубашке настойчиво говорил седоусому волгарю с глубокими, точно высеченными морщинами:
— Да поймите вы, что никто не может запрещать вам перевозить людей! Не существует такого закона… даже у нас!
— Нам тут, господин, не разобраться, — ответил седоусый. — Он есть арендатель, кладет денежки городу в карман. Вот и весь закон.
Молодой человек нетерпеливо сдвинул брови.
— То, что он арендует перевоз, это его дело, но запрещать перевозить другим, я повторяю, он не имеет ни малейшего права! У вас есть все основания подать на него в суд!
Седоусый плюнул на истлевшую цигарку, но не бросил окурка в воду (надо уважать Волгу-матушку), а затоптал его в песок.
— У него мошна тугая, купит и судью! С сильным не борись, с богатым не судись!
— Неверно! — упрямо ответил молодой человек. — Он вас просто запугал. Самоуправство здесь налицо, не нуждается в доказательстве! Если вы подадите в суд, его вынуждены будут наказать!
Махнув рукой, седоусый ничего не ответил. Второй лодочник, в обтрепанном картузе, стоял, переминаясь с ноги на ногу, и как-то нерешительно поглядывал на пристань.
— Поедем?! — спросил у него молодой человек.
— Да ведь все равно воротит, дело известное! — неуверенно произнес лодочник.
— А вот и поедем! Пусть попробует!
Не дожидаясь ответа, молодой человек сильно толкнул лодку, вскочил в нее и, ловко балансируя, добрался до кормы. Лодочник прошел несколько шагов по воде, покачивая головой, точно удивляясь, что дал себя уговорить, и тоже полез через борт. Заскрипели уключины, мягко заплескалась под веслами вода. Пассажир задумчиво смотрел перед собою.
Этот вольный простор исполинской реки, эти необозримые дали он видел с первых своих шагов по земле, но всегда тянет любоваться ими. Лодка двигалась быстро; они уже порядочно отъехали от берега, а та сторона казалась все такой же далекой. Вдруг лодочник с силой стукнул веслами.
— Переехали! Всё! — злобно выкрикнул он. — Да вы не туда смо́трите! На пристань глядите!
С лодки хорошо было видно, как к самому краю пристани подошел бородатый мужчина в длинной рубахе и сложил руки трубой:
— Эге-ге-ге-ге-е-ей! — донеслось до них. — По-ворра-а-ачи-вай обра-атно!
— Это что, он сам упражняется? — сощурясь, спросил молодой человек.
— А кто же? Самолично!.. Во как орет, на всю Волгу! Хозяин!.. — Лодочник криво усмехнулся. — Спросить, какая мы помеха ему?! Весь народ к нему валит, а все одно не дает заработать копейку… И всегда он правый. Большую силу забрал.
Фигура на пристани замахала руками:
— Эй-эй… Оглох, что ли?.. Греби наза-ад!
— Греби вперед! — коротко бросил молодой человек. Глаза у него сузились, потемнели. — Эх, нет второй пары весел!
— Без пользы это! — уныло сказал лодочник. — Сейчас, глядите, будет даровое представление… А народу что собралось, а? Бегут со всех сторон!
— Пусть! Греби вперед!
Невольно подчиняясь этому уверенному голосу, лодочник продолжал грести. Они уже миновали середину реки, когда над трубой пароходика точно вспыхнуло облачко. Послышался короткий вскрик гудка, с баржи поймали отцепленный конец, и пароходик бойко побежал, оставляя за собой как будто неподвижные складочки волн.
На борту пароходика стояли матросы с грозно поднятыми баграми — готовился настоящий абордаж. Какой-то мужчина, тоже босой, с подвернутыми штанами, но в морской фуражке с белым чехлом — очевидно, капитан — командовал невероятно хриплым, пропитым басом:
— Пр-ра-ава руля! Полный ххо-од!
Когда до виновников погони осталось не более двух саженей, капитан прохрипел:
— З-з-адний х-ход! Стоп-п!
Машина глухо стукнула несколько раз и застопорила. Пароходик причалил к лодке почти вплотную. Несколько багров сразу вцепились в ее борт.