Аксентьев, седой крупный мужчина с солидной грушеобразной фигурой, приятным звучным голосом и правильным, вкрадчиво-интеллигентным произношением, проводил Алину до самой дверцы такси.
– Спасибо, Алина Максимовна, уж извините, что выдернул вас... Но сами понимаете... без вашего присутствия – никак...
– Всё в порядке, ничего страшного. До свиданья, Виктор Анатольевич, – сухо кивнула та, садясь в машину и снова сдвигая надоевшие очки наверх.
– Всего доброго, Алина Максимовна...
Свои поиски лечебного средства она продолжила уже дома, выпив ещё кофе (кофемашина стояла у неё прямо в спальне) и освежившись под душем. С кухни тянуло чадом: мама пекла блинчики. Отойдя от сыроедения, Алина позволяла себе блинчик-другой, а вот мама порой поглощала их дюжинами. Она и сейчас настряпала их целую гору – золотисто-румяных, узорчатых, аппетитных. Она и сама была пышная и дородная, как сдобная булочка.
– Кушай как следует, Алиночка. – Рядом с блюдом блинов мама поставила на стол две розетки со сметаной. – А то с утра из дома ушла – толком не позавтракала даже. Ты где так долго пропадала, кстати?
– Дела кое-какие были. По работе, – сдержанно ответила Алина, аккуратно накладывая чайной ложкой сметану на блинчик.
Она съела два блинчика и треть своей порции сметаны, а мама умяла восемь штук, доела её сметану, да ещё пачку творога с мёдом навернула с большой кружкой какао. К этому напитку мама питала особенную страсть и всегда пила его нестерпимо сладким. Вместо сахара она в отчаянной и практически бесполезной попытке сократить калорийность бросила в кружку несколько таблеток заменителя – получилось поистине тошнотворное пойло, но только такой уровень сладости, эквивалентный шести-семи ложкам сахара, и удовлетворял маму. В трудные времена еда была последней и едва ли не единственной маминой радостью и прибежищем, компаньоном и лекарством от грусти. Сейчас она понемногу отходила от этой привычки, но порой приступы чревоугодия её посещали – по старой памяти.
Алина присосалась к терпковато-сладкой, брызжущей соком мякоти грейпфрута.
– Ах, как пахнет... Обалдеть! – вдохнув аромат кожуры, очарованно проговорила мама. Сам грейпфрут она не любила, обожала только запах.
Алина же грейпфруты была готова поглощать тоннами. Эта страсть осталась от её сыроедческого прошлого.
– Ну вот, опять почти ничего не съела, – покачала мама головой.
– Мамуль, спасибо, всё чудесно, – торопливо сказала Алина. – Мне поработать надо немножко. Не отвлекай меня какое-то время, ладно? Ужинать буду в семь или восемь.
После обеда она засела за работу. Вскоре глаза нещадно жгло, слезливая пелена застилала взгляд и мешала читать, буквы плыли на экране.
– Тьфу, вот же привязалась зараза, – процедила Алина, промокая воспалённые веки одноразовым бумажным платочком.
Сдавшись, она написала комментарий под случайной статьёй из блога, не относившейся к интересовавшей её теме:
«Валентина, я себя, конечно, зарекомендовала с не очень положительной стороны, и вы вправе послать меня в баню, но я всё-таки рискну обратиться. Я бы сама порылась у вас тут, но мне немного трудновато сейчас читать. Что бы вы посоветовали от бессонницы?»
Дожидаясь ответа, она успела сделать себе новую кружку кофе и очистить очередной грейпфрут. Когда Алина вернулась к экрану, под её вопросом появился спокойный, лаконичный ответ:
«Всё зависит от причин, которыми бессонница спровоцирована. Это может быть и нервное перенапряжение, и стрессовая ситуация, а может – банальный слишком плотный ужин или лишняя чашка кофе».
Худощавые пальцы дотронулись до монитора, щупая кончиками строчки. Может, просто экран нагрелся от работы, а может, от слов Валентины веяло теплом. Захотелось положить голову на клавиатуру, представляя, будто это мягкие колени женщины, и так уснуть.
...Когда Алина подняла голову и продрала слипшиеся воспалённые глаза, компьютерные часы показывали четыре утра. Ничего себе, вот это вырубилась... Ответ Валентины был написан в 19.48 (время блога каждый зарегистрированный пользователь настраивал сам в зависимости от своего часового пояса). Недурно вздремнула – в кои-то веки целых восемь часов! И даже выпитый за день литр кофе не стал помехой. И мамин ужин, который заказывала к семи-восьми часам, так и не съела...