Ладу Алина встретила во время ремиссии – на прогулке в своём любимом парке. Очаровательная блондинка в бежевом пальто с поясом, изящно бросающая уткам крошки хлеба – что могло быть прелестнее этого зрелища? Привыкшая добиваться желаемого, Алина встряхнулась, включила своё обаяние на полную мощность, пошла в атаку – и заполучила Ладу в свои объятия. Вместе с почти полным здоровьем к ней вернулись и её не очень приятные привычки и замашки, но мягкий характер девушки долго сглаживал и скруглял острые углы. Лада, ласковая и безответная, ангельски светловолосая и голубоглазая, всё глотала молча. Но эта податливость и бесконфликтность пробуждала в Алине желание вонзить своё жало в мягонькое тельце ещё глубже, ещё больнее – может быть, чтобы проверить, умеет ли этот ангелок злиться. Она находила в этом какое-то нездоровое, садистское удовольствие. Впрочем, за все уколы она вознаграждала Ладу качественным, сладким, сумасбродным и страстным сексом, тщательно подобранными подарками, периодами безоблачной нежности и ласки. Лада переехала к ней.
Мама знала об ориентации Алины уже давно. Ладу она приняла как вторую дочь и сразу взяла под своё крылышко. Забота в её понимании выражалась прежде всего обильной и вкусной едой, и теперь мама готовила вдвое больше, чем раньше. До встречи с Алиной Лада предпринимала неуверенные попытки перейти в вегетарианство, но теперь, с превосходной маминой стряпнёй, у неё не было никаких шансов преуспеть в этом.
Во время «чёрных полос» и ссор мама всегда была на стороне Лады и частенько выговаривала Алине:
– Зачем ты её обижаешь? Она такая славная девочка, так тебя любит! Что ты за человек такой, я не понимаю!
А самым тяжёлым упрёком в её устах было:
– Ты вся в своего монстра-отца...
– Ну что ж, значит, я монстр, – вызывающе блестя холодными искорками в глазах, соглашалась Алина с улыбкой-оскалом.
Сидя в плетёном кресле на уютной утеплённой лоджии, обильно украшенной цветами в горшках, она мяла и кусала любимую сигару и пускала горько-терпкий дым на улицу. В её привычки не входило самокопание и самоанализ, она всегда считала себя безупречной. Ей позволялось больше, чем остальным. Она заслужила это право – своей одарённостью на грани гениальности, своей уверенностью и отвагой, своей блестящей учёбой и работой. Отец дал ей неплохой старт, но это только старт, а всего остального Алина добилась сама. Если бы она ни на что не годилась, разве сидела бы она сейчас на просторной лоджии своей огромной квартиры в элитном доме с вместительным подземным гаражом, куря дорогую ароматную сигару и любуясь ухоженным и чистым двориком – охраняемой территорией, обнесённой высокой чугунной оградой? Ну, разве что «ламборгини» она купила подержанный, по сниженной цене, но кто об этом знает?
Но была ещё болезнь. И, возможно, она накладывала свой отпечаток, что-то искажала и привносила свои оттенки. Насколько, в какой степени? Алина не бралась судить. Ей казалось, что она была такой же, как всегда, и недуг никак не сказался на её личности.
Она уже давно почитывала о таком методе лечения, как трансплантация стволовых кроветворных клеток, но пока сомневалась, стоит ли им воспользоваться. Мнения и отзывы о нём попадались неоднозначные, слишком много неопределённости, противоречий и тумана было в этой теме. Долгое время она была разочарована в официальной медицине и верила в неиссякаемые способности организма к самовосстановлению, но голодовки чудесного исцеления не принесли. Лада убеждала Алину в необходимости операции, к ней присоединилась мама, и Алина под их напором решилась рискнуть и сдалась в руки врачей.
Улучшение наступило быстро. Ремиссия не была полной, но качество жизни возросло на порядок, отпала необходимость в приёме лекарств. Только небольшая хромота никак не хотела уходить, но в целом Алина чувствовала себя очень хорошо. Силы возросли, зрение полностью восстановилось, пропал тремор. Горнолыжным спортом она, конечно, снова заняться не смогла бы, но энергии для работы стало гораздо больше, как будто какой-то давящий обруч вокруг головы лопнул, а грудь освободилась из-под тяжёлого панциря, расправилась и задышала на полную мощность. Вернутся ли когда-нибудь симптомы? Этого никто не мог сказать.