К вечеру эта фраза облетела всю страну от побережья до побережья, ее цитировали телевидение и радиовещание, а редакторы утренних газет озаглавили — с незначительными вариациями — отчеты о прибытии премьер-министра следующим образом:
ДЮВАЛЬ: ПРЕМЬЕР-МИНИСТРА «НЕ КАСАЕТСЯ», ПРЕССА, ОБЩЕСТВЕННОСТЬ — «БЕЗОТВЕТСТВЕННЫ».
ВАНКУВЕР, 4 ЯНВАРЯ
Глава 1
Лайнер с премьер-министром на борту приземлился в аэропорту Оттавы за несколько минут до половины второго дня по восточному поясному времени. В этот момент в Ванкувере, находящемся четырьмя провинциями и тремя часовыми поясами западнее, еще было утро. Время близилось к половине одиннадцатого — на этот час в кабинете судьи было назначено слушание по ордеру ниси, от которого зависели свобода и будущее Анри Дюваля.
— А почему в кабинете судьи? — Дан Орлифф недоумевающе смотрел на Элана Мэйтлэнда, которого сумел перехватить в переполненном коридоре второго этажа здания Верховного суда провинции Британская Колумбия. — Почему не в зале судебных заседаний?
Элан минуту назад вошел с улицы, где разгулявшийся за ночь злой резкий ветер бил город ознобной дрожью. Здесь, в теплом здании, вокруг него бурлил людской поток: спешащие адвокаты в разлетавшихся мантиях, еще адвокаты, таинственным шепотом совещавшиеся с клиентами, судейские чиновники, репортеры — последних сегодня было гораздо больше, чем обычно, что еще раз подтверждало растущий интерес к делу Дюваля.
— Фактически-то слушание состоится в зале судебных заседаний, — торопливо ответил Элан. — Послушайте, я не могу задерживаться, нас должны вызвать буквально через несколько минут.
Он с тревогой отметил, что Дан Орлифф уже раскрыл блокнот и нацелил в него карандаш. За последние несколько дней, с первой статьи Орлиффа, это стало знакомой картиной. Вчера, например, после того, как стало известно, что он подал ходатайство о вынесении судом распоряжения доставить Дюваля для рассмотрения вопроса о законности его задержания, его просто засыпали вопросами. Уверен ли он в своих аргументах? Какого результата ожидает? Если такое распоряжение будет вынесено, то что потом?
Он уклонился от ответов на большинство вопросов, ссылаясь на профессиональную этику. В любом случае, заявил Элан, он не имеет права обсуждать дело, находящееся в судопроизводстве. Он также помнил об устойчивой неприязни, с которой судьи относятся к ищущим популярности адвокатам, и в этом плане внимание прессы только ставило его в весьма неловкое положение. Однако, судя по заголовкам, ни одно из этих соображений не трогало ни печать, ни радио, ни телевидение…
К тому же вчера, начиная со второй половины дня, ему со всех концов страны стали поступать телефонные звонки и телеграммы. Исходили они от совершенно незнакомых ему людей — о большинстве из них он никогда в жизни и не слышал, хотя и попалось несколько известных всем звонких имен. Все они желали ему успеха, несколько человек предложили деньги, и он неожиданно для себя обнаружил, что глубоко тронут тем, что бедственное положение какого-то одинокого скитальца смогло, несмотря ни на что, вызвать столь искреннее участие.
Буквально через мгновение после того, как Элан приостановился переброситься словом с Даном Орлиффом, их обступили другие репортеры. Один из приезжих журналистов, которого Элан вспомнил по вчерашней беседе — из монреальской «Газетт», кажется, поддержал просьбу Орлиффа:
— Да, объясните, что это за чертовщина с кабинетом?
Элан решил, что ему следует уделить им минуту-другую. Перед ним стояли не обычные судебные репортеры. А пресса крепко помогла ему, когда он нуждался в помощи…
— Все дела, кроме официальных судебных процессов, — торопливо начал объяснять он, — решаются не в зале судебных заседаний, а в кабинете судьи. Однако поскольку обычно к слушанию назначается столько вопросов и привлекается так много народу, то судья переходит в зал судебных заседаний, который на это время становится его кабинетом.
— И вправду чертовщина какая-то, — раздался за спиной Элана чей-то насмешливый голос. — Как там эта старая поговорка насчет «закон — дурак»?
Элан усмехнулся:
— Если я вам сейчас ее напомню, вы же потом будете на меня ссылаться.
Стоявший прямо перед ним коротышка спросил:
— А Дюваль сегодня будет?
— Нет, — ответил Элан. — Он все еще на судне. И сойти с него он сможет только тогда, когда будет вынесено окончательное решение суда в связи с ордером ниси. То есть когда мы получим распоряжение доставить его в суд для рассмотрения законности его задержания. Для этого и проводится сегодняшнее слушание.