— Куда бы мы, адвокаты, делись без прессы? — добродушно-иронически вопросил А. Р. Батлер. — Несмотря даже на все их неточности и ошибки, это единственная реклама, что нам дозволена. Да, кстати, вы знакомы с мистером Тэмкинхилом?
— Нет, по-моему, — ответил Элан.
— Джордж Тэмкинхил, — представился обладатель роскошных усов. — Я из министерства, мистер Мэйтлэнд. Буду вести расследование.
— Мистер Тэмкинхил имеет большой опыт в делах подобного рода, — отрекомендовал А. Р. Батлер. — А в его объективности и справедливости вы и сами убедитесь.
— Благодарю вас, — поклонился Элан. Поживем — увидим, решил он про себя. Во всяком случае, он порадовался, что расследование будет проводить не Эдгар Крамер.
Послышался негромкий стук в дверь, она распахнулась, и облаченный в форму сотрудник иммиграционной службы ввел Анри Дюваля.
В последний раз, когда Элан видел его на судне, Дюваль был весь перемазан машинным маслом, волосы всклокочены… «Работал в трюме „Вастервика“», — вспомнилось Элану. Сегодня же, напротив, он выглядел очень пристойно: тщательно умыт, лицо свежевыбрито, длинные черные волосы аккуратно зачесаны. Одет он был непритязательно: залатанные парусиновые брюки, шерстяная матросская фуфайка, потрепанные матерчатые туфли, выброшенные, видимо, за ненадобностью кем-то из команды, догадался Элан.
Но, как и обычно, внимание привлекли прежде всего лицо и глаза Дюваля: округлое лицо с его четкими, мальчишескими чертами, глубоко посаженные глаза, умные и молящие, и в то же время таящие где-то в глубине недоверчивую настороженность.
Повинуясь кивку Тэмкинхила, сотрудник удалился.
Взгляд оставшегося стоять у двери Дюваля быстро перебегал по лицам присутствующих. Элана он заметил последним, а увидев и узнав, одарил его теплой улыбкой.
— Как дела, Анри? — Элан подошел к молодому человеку и ободряющим жестом тронул его за руку.
— Я хорошо, настоящий хорошо, — Анри Дюваль покивал в подтверждение своих слов и, глядя в лицо Элану, спросил с надеждой: — Сейчас я работать Канада — остаться?
— Нет, Анри, — Элан покачал головой. — Пока еще нет. Эти джентльмены будут задавать вам вопросы. Проведут расследование.
Анри огляделся и с оттенком робости нервно спросил:
— Вы остаться со мной?
— Да, я буду с вами.
— Мистер Мэйтлэнд! — вмешался Тэмкинхил.
— Слушаю.
— Если хотите немного побеседовать с вашим клиентом с глазу на глаз, мы охотно оставим вас одних, — любезно предложил чиновник.
— Спасибо, — искренне поблагодарил его Элан. — Думаю, в этом нет необходимости. Если бы вы позволили мне только объяснить ему…
— Да ради Бога.
— Анри, это мистер Тэмкинхил из канадской иммиграционной службы и мистер Батлер, адвокат, — пока Элан говорил, Дюваль переводил испытующий взгляд с одного на другого, и каждый из них ответил ему дружелюбным кивком. — Они будут задавать вам вопросы, а вы должны отвечать на них честно и откровенно. Если вы не поймете чего-нибудь из сказанного вам, вы тут же должны заявить об этом, и я постараюсь дать разъяснения. Но только ничего не утаивайте. Вы меня поняли?
Анри энергично закивал головой:
— Я говорить правду. Все время правда.
Обращаясь к Элану, А. Р. Батлер веско заметил:
— К слову сказать, с моей стороны никаких вопросов не будет. Я здесь с миссией наблюдателя. — Он широко улыбнулся. — В мою задачу, можно сказать, входит гарантировать строгое соблюдение закона.
— Если уж на то пошло, — многозначительно заявил Элан, — то и в мою тоже.
Джордж Тэмкинхил сел на стул во главе стола.
— Итак, джентльмены, — решительно объявил он, — если вы готовы, думаю, можно начинать.
Элан Мэйтлэнд и Анри Дюваль сели рядом по одну сторону стола, напротив них заняли свои места стенографистка и А. Р. Батлер.
Тэмкинхил раскрыл лежавшую перед ним папку, взял из нее верхние листы, отделил второй экземпляр и передал его стенографистке. Хорошо поставленным четким голосом начал читать:
— «Мною, Джорджем Тэмкинхилом, чиновником по особым поручениям, должным образом назначенным министерством по делам гражданства и иммиграции в соответствии с частью I статьи 2 закона об иммиграции, сегодня, 4 января, в здании канадской иммиграционной службы, Ванкувер, Британская Колумбия, согласно закону об иммиграции проводится расследование».
Монотонным голосом он продолжал произносить казенное содержание документа. «Насколько же напыщенна вся эта корректность», — подумалось Элану. Он не связывал почти никаких надежд с исходом этого мероприятия; уж очень ничтожно мала была вероятность того, что в результате процедуры, которую оно же само проводило и контролировало, министерство вдруг изменит свою твердую позицию, особенно учитывая, что едва ли сейчас им удастся обнаружить какие-либо новые факты. Однако — хотя бы потому, что он сам потребовал этого расследования, — формальности, все без исключения, должны быть выполнены. Даже сейчас Элан не был уверен, что его усилия принесли какой-то ощутимый результат. И все же, когда речь идет о законе, можно предпринимать только шаг за шагом в надежде, что до того, как наступит очередь следующего шага, выяснятся какие-либо новые обстоятельства.