Согнувшись чуть ли не пополам, сломленный Крамер прижался лбом к холодному кафелю стены туалета, едва сдерживая вдруг подступившие слезы горького отчаяния.
Глава 4
— И что дальше? — спросил Том Льюис.
— А я и сам не знаю, — ответил Элан Мэйтлэнд. Они стояли на ступенях здания Верховного суда. Ранний день, необычайно теплый, солнце грело не по сезону. Пятнадцать минут назад суд вынес решение в их пользу. Анри Дюваль, постановил судья Уиллис, не может быть депортирован на какое-либо судно. «Вастервик» поэтому отчалит сегодня вечером без него. Зал приветствовал этот приговор спонтанным взрывом аплодисментов, моментально и безжалостно подавленных суровым судьей. Элан задумчиво произнес:
— Анри еще не стал полноценным иммигрантом, и, боюсь, в конечном итоге его могут выслать прямо в Ливан, где он пробрался на судно. Не думаю, однако, что правительство пойдет на такой шаг.
— Я тоже, — согласился Том. — Как бы то ни было, Анри, похоже, ничего не тревожит.
Они взглянули на толпу репортеров, фотографов и поклонников, тесно обступивших Анри Дюваля. Среди них было и несколько женщин. Анри позировал перед нацеленными на него объективами, широко улыбаясь и гордо выпячивая грудь.
— А что это за скользкий тип в пальто из верблюжьей шерсти? — поинтересовался Том.
Он с любопытством разглядывал вульгарно вызывающего вида субъекта с резкими чертами испещренного оспинами лица и маслянисто блестящими волосами. По-хозяйски положив руку на плечо Анри, он старался непременно попасть вместе с ним в кадр.
— Вроде агент из какого-то ночного клуба, как я понял. Он объявился несколько минут назад, заявил, что хочет включить Анри в шоу.[78] Я против, но Анри идея пришлась по душе, — медленно проговорил Элан. — Ума не приложу, что мне делать.
— А ты говорил с Дювалем относительно работы, ну, тех мест, что ему предлагают? Вот, скажем, эта штука с буксиром звучит вполне подходяще.
Элан кивнул:
— Говорить-то говорил. Но он ответил, что несколько дней хочет подождать с работой.
Том вскинул брови.
— А он становится малость самостоятельным, а?
— Да, — коротко бросил Элан. Ему уже приходило в голову, что определенная ответственность за его протеже может обернуться неожиданным бременем.
Они помолчали, потом Том обронил:
— Думаю, ты знаешь, почему Крамер так поспешил из зала?
— Вспомнил, что ты мне в тот раз рассказывал, — подтвердил Элан.
— Ты ведь нарочно это подстроил? — тихо проговорил Том.
— Я не был уверен, что именно произойдет. Но видел, что он готов лопнуть, — признался Элан и огорченно добавил: — А теперь очень жалею, что так поступил.
— Думается, Крамер жалеет еще больше, — заметил Том. — Ты, конечно, крепко его подловил. Я тут переговорил с А. Р. Батлером. Кстати, Батлер совсем не плохой мужик, когда узнаешь его поближе. Он сказал мне, что Крамер очень приличный чиновник — усердный, честный. По словам нашего ученого друга, «если вспомнить, сколько мы платим государственным служащим, то Крамеры нашей страны много лучше того, что мы заслуживаем».
Элан промолчал.
— Как говорит Батлер, — не унимался Том, — Крамер уже получил одну нахлобучку за это дело — и не от кого-нибудь, а от самого премьер-министра. То, что произошло сегодня, на мой взгляд, вполне тянет еще на один нагоняй, и теперь ты, видно, сам догадываешься, что ты с ним сотворил.
— Мне просто стыдно, — с трудом выговорил Элан.
— Мне тоже, — угрюмо бросил Том.
От толпы, теснившейся вокруг Анри Дюваля, отделился Дан Орлифф и не спеша подошел к ним. Локтем он прижимал свернутую газету.
— Мы едем в отель к Анри, — объявил репортер. — У кого-то нашлась бутылка, и возникла неотложная потребность отпраздновать. Вы с нами?
— Нет, спасибо, — отказался Элан, а Том молча покачал головой.
— Ладно, — репортер, собравшись уходить, протянул Элану газету. — Дневной выпуск. Есть кое-что о вас, подробнее — в последнем выпуске.
Том и Элан проводили взглядом уводившую с собой Анри Дюваля группу. В центре ее энергично суетился рябой в верблюжьем пальто. Одна из женщин повисла на руке Анри. А он сиял счастливой улыбкой, наслаждаясь всеобщим вниманием. И даже не оглянулся.
— Пока дам ему волю, — сказал Элан. — А к вечеру разберусь с ним как следует, приведу его в чувство. Не могу же я предоставить его самому себе, взять и просто бросить.
— Желаю удачи, — сардонически усмехнулся Том.