— Я так и знала — уж слишком все было хорошо. Ладно, пойду прилягу, чтобы вам не мешать.
В дверях маленькой спаленки она приостановилась и спросила:
— Собираешься задать ему трепку?
— Да нет, если только сам не напросится.
— Надеюсь, у вас все обойдется без резкостей, — серьезно проговорила Маргарет. — Он такой несчастный старичок. Я всегда представляю его себе укутанным пледом в инвалидной коляске, которую катит такой же дряхлый старый солдат.
Премьер-министр расплылся в улыбке:
— Всем отставным генералам можно пожелать того же самого. К несчастью, сами они хотят либо сочинять книги, либо заниматься политикой.
Когда Маргарет скрылась в спальне, Хауден вызвал стюарда и передал через него изысканно вежливое приглашение генералу Несбитсону зайти к нему в салон.
Глава 3
— Выглядите вы просто прекрасно, Адриан, — заявил Джеймс Хауден.
Адриан Несбитсон, удобно устроившись в глубоком мягком кресле, где до него сидела Маргарет, и поигрывая стаканом виски с содовой в пухлых розовых ладошках, радостно кивнул головой в подтверждение этих слов.
— В последние несколько дней чувствую себя первоклассно, премьер-министр. Похоже, избавился наконец от проклятого катара.
— Рад за вас, рад. Думаю, вы в последнее время перетрудились. Впрочем, как и все мы. Видимо, этим и объясняется наша некоторая взаимная раздражительность.
Хауден внимательно разглядывал министра обороны. Старик действительно выглядел значительно лучше, просто можно сказать, отменно здоровым, несмотря на заметно растущую в размерах лысину. Очень помогали этому густые седые усы — любовно подстриженные и ухоженные, они придавали достоинство квадратному лицу министра, все еще хранившему следы солдафонской властности. «Возможно, — подумалось Хаудену, — намеченная им линия поведения окажется плодотворной». Он, правда, тут же вспомнил предупреждение Брайана Ричардсона о необходимости вести торг с Несбитсоном с крайней осторожностью.
— Как бы то ни было, — ответил ему Несбитсон, — я по-прежнему не разделяю ваших взглядов относительно идеи союзного акта. Уверен, что мы можем добиться от янки всего, чего хотим, ценой куда меньших уступок.
Джеймс Хауден приказал себе сохранять спокойствие, с трудом подавляя поднимавшуюся в нем волну гнева. Он понимал, что ничего не достигнет, если сейчас утратит контроль над собой и, повинуясь порыву, крикнет в лицо старику: «Проснитесь же вы, ради Бога!» Вместо этого Хауден вкрадчиво произнес:
— Я бы хотел, чтобы вы кое-что для меня сделали, Адриан, если, конечно, пожелаете.
После некоторого колебания Несбитсон все-таки спросил:
— О чем это вы?
— Еще раз обдумайте все как следует: вероятную ситуацию, время, которым мы располагаем, все, что говорилось тогда на заседании, имеющиеся альтернативы — обдумайте все и спросите свою совесть.
— Я уже сделал это, — в ответе генерала прозвучала бесповоротная определенность.
— И все же еще раз, — Хауден попытался вложить в свои слова всю силу убеждения. — В качестве личной мне услуги?
Старик допил виски и отставил стакан. Доброе шотландское согрело его и взбодрило.
— Ладно, — согласился он. — Я не против поразмыслить над всем этим, но предупреждаю, что ответ мой не изменится. Мы должны сохранить нашу национальную независимость, всю — до последней капли.
— Спасибо, — произнес Джеймс Хауден. Он нажал кнопку сигнала, вызывая стюарда, и, когда тот появился, попросил: — Еще виски с содовой, пожалуйста, для генерала Несбитсона.
Получив от стюарда стакан с напитком, Несбитсон отхлебнул из него и умиротворенно откинулся на спинку кресла, оглядывая салон. Одобрительно произнес с армейской грубоватостью:
— Чертовски приятная обстановка у вас здесь, премьер-министр, должен вам сказать.
Разговор принимал именно то направление, на которое так рассчитывал Джеймс Хауден.
— Да, здесь неплохо, — согласился он, поигрывая стаканом виноградного сока, который стюард опять принес ему вместе с виски для министра обороны. — Хотя мне не так уж и часто приходится всем этим пользоваться. Самолет предназначен больше для генерал-губернатора, нежели для меня.
— Неужели? — Несбитсон казался удивленным. — Вы хотите сказать, что Шелдон Гриффитс летает в таких вот условиях?
— О да, когда бы ни пожелал, — голос Хаудена звучал преувеличенно обыденно. — Генерал-губернатор все-таки является представителем ее величества и имеет право на особое обращение, как по-вашему?