Брайен Ричардсон указал на потемневший экран телевизора:
— Черт бы его побрал! Милли, ты представляешь, какая у него аудитория? Его смотрят на всей территории Канады, от моря и до моря. А прибавить сюда еще радио, местное телевидение, завтрашние газеты... С ума сойти! — Он беспомощно пожал плечами.
— Знаю,— сказала Милли. Она тщетно пыталась отвлечься от личных забот.— Жаль, что я ничего не могу поделать.
Ричардсон принялся мерить шагами комнату.
— Кое-что ты уже сделала, Милли. Взять хотя бы ту записку...— Он не закончил фразу, задумавшись. Они оба вспомнили о фотокопии, о секретном фатальном соглашении между Хауденом и Уоррен дером.
Она осторожно спросила:
— А тебе не удалось...
Он резко бросил:
— Ничего, абсолютно ничего, черт бы его побрал!
— Знаешь, Брайен, мне всегда казалось, что в Уоррендере есть какая-то странность. В манере поведения, в речах... словно он все время нервничает. А потом, это его чудачество с идолопоклонством перед сыном, тем, которого убили на войне...
Она замолчала, удивленная выражением лица Ричардсона. Тот стоял, уставившись на нее широко раскрытыми глазами, разинув рот.
— Милли, куколка,— прошептал он,— повтори еще раз то, что ты сказала!
— О господине Уоррендере? Я сказала, что он странно ведет себя по отношению к сыну. Я слышала, в его доме имеется что-то вроде алтаря. Раньше люди много болтали об этом.
— Да,— кивнул Ричардсон, стараясь скрыть волнение,—да, болтали. Что же тут такого? Ничего особенного...
Ему хотелось как можно скорее исчезнуть из квартиры Милли. Нужно было позвонить по телефону — но только не от Милли. Есть некоторые вещи... в частности те, которыми ему придется заняться... о которых Милли лучше не знать...
Через двадцать минут он звонил из ночной аптеки по соседству.
— Мне наплевать на то, что уже ночь,— кричал управляющий партийными делами в трубку.— Вам следует немедленно явиться на встречу со мной, буду ждать вас в кафе «Веранда Джаспера».
Бледный молодой человек в черепаховых очках, которого Ричардсон поднял с постели среди ночи, поправил на носу очки и жалобно проговорил:
— Я действительно не знаю, справлюсь ли с этим делом.
— Отчего же? — настаивал Ричардсон.— Вы же служите в министерстве обороны. Вам только нужно попросить своего коллегу об одолжении.
— Не все так просто, как кажется. Между отделами существуют информационные барьеры, а то, что вы просите, касается секретной информации.
— Черт,— выругался Ричардсон.— Ведь речь идет о далеком прошлом, кому нужно такое старье?
— По-видимому, вам нужно,— возразил молодой человек, решившись проявить характер. — И мне не известно зачем, вот это-то меня больше всего и беспокоит.
— Даю честное слово,— сказал Ричардсон,— как бы я ни использовал материал, полученный от вас, ваше имя ни в коем случае не будет упомянуто в связи с ним.
— Но его трудно будет найти. Эти старые досье хранятся в подвале, в глухих закоулках здания. Поиски, возможно, займут несколько дней или недель.
— Это ваша проблема,— сказал Ричардсон резко. Он подозвал к себе официанта: — Повторите то же самое.
— Нет, благодарю вас, мне достаточно,— стал отнекиваться молодой человек.
— Как хотите.— Ричардсон кивнул официанту:— Принесите одну порцию.
Когда официант отошел, молодой человек сказал:
— Я сожалею, но вынужден отказаться от вашего предложения.
— Я тоже сожалею,— ответил Ричардсон,— потому что ваше имя идет одним из первых в списке. Вы знаете, о каком списке я говорю, верно?
— Да,— ответил молодой человек,— знаю.
— По роду своей деятельности я имею самое непосредственное отношение к отбору кандидатов в депутаты парламента. Как считают многие, фактически это я отобрал всех новых кандидатов из нашей партии, которые потом прошли в парламент.
— Да,— сказал молодой человек,— я слышал и об этом.
— Конечно, местные организации имеют право выдвигать свою кандидатуру, но, как правило, они поступают так, как им рекомендует премьер-министр. Или, вернее, делают то, что советую премьер-министру я.
Молодой человек ничего не сказал, а только молча облизал кончиком языка пересохшие губы. Брайен Ричардсон тихо произнес:
— Давайте заключим соглашение: сделайте для меня то, что я прошу, и я поставлю ваше имя во главу списка. И не в каком-нибудь захолустном избирательном округе, а в таком, где вы наверняка будете избраны.
Щеки молодого человека покрылись румянцем, когда он спросил:
— А что будет, если я откажусь?