В знак согласия Анри кивнул и коротко сказал:
— Ладно.
— Вот что, Анри,— предложил Крепыш Гейтс.— Пойди-ка умойся и приведи себя в порядок, а мы с этими ребятами подождем тебя на камбузе.
Юноша мотнул головой и соскочил с койки.
Отойдя от двери, де Вер тихо прошептал: «Бедняга!»
— Его всегда закрывают на ключ?
— Нет, только на ночь, когда мы стоим в порту,— ответил Крепыш Гейтс.— Приказ капитана.
— Зачем?
— Чтобы не сбежал. Капитан отвечает за него, понимаете?— Крепыш Гейтс задержался на верхней площадке сходен.— Здесь ему еще не так худо, а вот в Соединенных Штатах, когда мы стояли во Фриско, его приковывали к койке наручниками.
Они вошли в камбуз.
— Как вы насчет чайку? — спросил Крепыш Гейтс.
— Не возражаем,— согласился Дэн.— Спасибо.
Матрос вытащил из шкафа три кружки и подошел к горячей плите, на которой стоял эмалированный чайник. Он нацедил в кружки крепкой темной заварки, добавил молока и, поставив их на стол, сделал приглашающий жест рукой.
— Надо полагать, на таком корабле, как ваш,— сказал Дэн,— собралась весьма разношерстная компания?
— Угадали, приятель,— моряк осклабился,— на любой вкус и цвет. А некоторые из них с приветом.— Он хитровато глянул на собеседников.
— А каково ваше собственное мнение об Анри Дювале?
Прежде чем ответить, Крепыш Гейтс отхлебнул из кружки большой глоток.
— Парень он честный. У нас он многим по душе. Вкалывает, когда ребята просят, хотя пассажиры не обязаны этого делать. Морской закон, знаете ли,— многозначительно добавил он.
— Вы уже служили на судне, когда Анри спрятался здесь?
— Конечно. Мы его обнаружили через два дня после выхода в море из Бейрута. Ну и худющим же он был! Просто как щепка. Видно, совсем загибался от голода, прежде чем забраться к нам на корабль.
Де Вер попробовал чай и поставил кружку на стол.
— Не очень-то вкусно, верно? — спросил хозяин радостно.— У него привкус цинкового концентрата, которым мы загрузились в Чили. Чертовски сильная вещь, его запах проникает всюду: в глаза, волосы, даже в чай.
— Благодарю,— сказал фотограф.— Теперь я знаю, что сказать врачу, когда он спросит, чем я отравился.
Минут через десять в каюту вошел Анри Дюваль. За это время он умылся, причесал волосы и побрился. Поверх рубашки он надел синий бушлат. Вся его одежда была старенькой, но чистой, даже дырка на штанах, как заметил Дэн, была аккуратно заштопана.
— Присаживайся, Анри,— пригласил его Крепыш Гейтс, наливая чай еще в одну кружку. Он поставил ее перед Анри, тот в ответ благодарно улыбнулся — это была первая улыбка, которую репортеры увидели на его лице. Оно засветилось, став еще более мальчишеским.
Дэн начал разговор с простых вопросов:
— Сколько вам лет?
— Двадцать три,— ответил после небольшой заминки Дюваль.
— Где вы родились?
— На корабле.
— Как назывался корабль?
— Не знаю.
— Откуда же вы знаете, что родились на корабле? Парень молчал, не понимая вопроса.
Дэн терпеливо разъяснил. Тогда Дюваль кивнул в знак того, что наконец понял.
— Об этом сказала мне мать.
— Кто была мать по национальности?
— Француженка.
— Где она сейчас?
— Она умерла.
— Когда она умерла*?
— Давно, в Аддис-Абебе.
— Кто ваш отец?
— Я его не знаю.
— Ваша мать никогда не рассказывала о нем?
— Он англичанин. Матрос. Я его никогда не видел.
— А мать называла его имя?
Дюваль отрицательно покачал головой.
— Братья или сестры у вас есть?
— Нет ни братьев, ни сестер.
— Когда умерла мать?
— Извините, не знаю.
Дэн спросил иначе:
— Сколько вам было лет, когда она умерла?
— Шесть лет.
— А потом кто присматривал за вами?
— Я присматривал за собой сам.
— В школе учились?
— Нет, не учился.
— Читать, писать умеете?
— Умею расписываться — Анри Дюваль.
— И больше ничего?
— Я умею писать свое имя,— стал настаивать Дюваль.— Показать?
Дэн пододвинул к нему листок из блокнота и карандаш. Медленно, детским неустойчивым почерком скиталец расписался. Подпись можно было угадать, но с трудом.
Дэн взмахом руки обвел каюту вокруг себя.
— Почему вы выбрали именно этот теплоход?
Дюваль пожал плечами.
— Я пытался найти страну.— Он безуспешно искал слова, затем добавил: — Ливан не хорошо.
— Почему не хорошо? — Дэн невольно повторил английскую речь скитальца.
— Я не гражданин. Полиция найдет меня — я сяду в тюрьму.
— Как вы попали в Ливан?