Когда вновь встретились, расстояние не препятствовало, а поцелуя не получалось. Губы ее опустили меня на землю:
– Пойми, не могу, я ими сказки внукам рассказываю.
С тех пор живу на Земле, читаю сказки и вижу, как ее губы летают от буковки к буковке.
У истоков
– А кто выше человека?
– Вода.
– А ниже?
– И ниже вода.
– А человек из чего?
– Из воды и поцелуев.
Внутри себя славился тем, что мог представить хоть кого в позе поцелуя. А с ней случился облом: как ни пытался, ничего не выходило. Синий чулок, Будённый в юбке, как только ее ни величали коллеги по работе. Это обстоятельство вынудило усомниться в своих способностях, но любопытство не давало покоя. Желание увидеть, как она с кем-то целуется – жгло. Однажды задержался на службе, вышел в коридор покурить и обомлел. Она целовала поочередно бюсты классиков марксизма.
С этого началась перестройка в стране.
Высота
Наш отряд соревновался с первым. Они были года на два постарше и повыше. Она – пионервожатая, жадная до побед и рекордов. А я в то лето Куприна открыл, зачитывался «Олесей», «Гранатовым браслетом». В общем, всем пионервожатая, кроме меня. Я ее веснушки считал, каждую пылинку сдуть норовил, поправлял пряди волос, складки на платье. Копил внутри решимость на поцелуй.
Я не знал, что у них в «педе» психологию учат, принимал все за чистую монету. Она меня мигом раскусила, задачу поставила непосильную – на сколько сантиметров перепрыгну ребят из первого отряда, столько поцелуев в награду и получу.
Тренировался неистово. И вот настал день соревнований. На тренировках выше метра двадцати не брал. Судья в рупор объявил: «Вот последний прыжок второго отряда». А я и метр двадцать пять, и метр тридцать преодолел. Планку подняли на метр тридцать пять, соперник был на голову выше, но все его попытки окончились неудачей. У меня одна оставалась в запасе. Публика ждала прыжка, а я прошел мимо планки. Я искал свою Олесю. Мне хотелось напомнить перед прыжком о пяти поцелуях. Все орали: «Иди прыгай, книгу в подарок дадут». А зачем мне книга?
Нашел Олесю перед отбоем, от нее пахло вином и сигаретами:
– Рано тебе еще целоваться, пацан.
– Я не пацан, а высоту возьму, пусть поцелуи на твоей совести будут.
– Иди спать, дурачок, не до тебя.
Высоту покорил ночью, без свидетелей. Оказывается, на свете нет ничего выше несостоявшихся поцелуев.
История
Любил Алексей Максимович женщин, ни одну мимо не пропускал, зацеловывал до потери пульса. Немолодой уж был, а сдержаться не мог, манило красоту губами потрогать и всё тут. Ну, а девкам каково? Вот и орали, кто с перепуга, кто от удовольствия: «Горький!» Публике казалось, кричат: «Горько!» Ну, а дальше сами знаете. Стали это слово на свадьбах скандировать. Оно по нынешним временам не просто слово, а пароль. Произнес народ, подхватил – и пошло-поехало на раз-два-три, а то и дальше.
Бродский
– Знаете, Иосиф, всё у вас настоящее, кроме сердца.
– Доктор, не говорите загадками.
– Вчерашнее оно, поизносилось.
– Вы настоящий доктор, можно я вас поцелую за это?
– За что?
– За сердце вчерашнее мое.
Бродский отказался от пересадки, он ушел со своим сердцем. Поэты сердец не меняют.
Экзюпери
У Экзюпери был друг, который всю свою жизнь посвятил поиску самого вкусного поцелуя на свете. В 1944 году, перед вылетом Экзюпери на боевое задание, друг открыл ему великую тайну.
– Антуан, поверь мне, вкуснее воды поцелуя нет и быть не может.
Экзюпери с того полета не вернулся. Губы Средиземного моря решили не отдавать людям автора «Маленького принца».
Врун
– А буквы откуда?
– Из поцелуя.
– Чьего?
– Бумаги и пера.
Я шел на свидание с ветром. Он всё поймет. С ним можно из уст в уста. Встреча с ветром – что выход на свободу. Я говорил как думал – он за каждое слово осыпа́л лицо поцелуями. Когда вернулся, жене не понравились губы.
– Ты целовался?
– Да!
– С кем?
– С ветром.
– Врун.
Я не обиделся. Я не лгун, не обманщик. Я врун – меня целовал ветер.
Привет
Любое семечко – поцелуй.
Оно из губ кожуры, из языка ядрышка.
Люди по весне семенами землю целуют.