зных проектов у него сейчас не было ни сил, ни желания, поэтому он выслал ответы нескольким заказчикам, которым требовалось обработать ряд фото для рекламы. Это хоть и небольшой доход, но быстрый. И без лишнего геморроя. На почте он обнаружил письмо от одного из издательств, с которым сотрудничал на предмет создания иллюстраций, обложек и прочего. Тамошний редактор сообщал, что от Егора требуется полное оформление книги для некой В. Сазоновой, с которой ему, якобы, уже доводилось работать. Егор потер виски, силясь вспомнить, когда эта работа имела место быть - безрезультатно. Следующее письмо было как раз от этой авторши, судя по тому, что в имени отправителя стояла ее транслитированная фамилия. Недолго думая, он открыл ссылку со всей историей их переписки. Ага! Теперь стало понятней. Пять лет назад он делал оформление для парочки ее романов. Ну, как романов... редкостной такой графомании, которая составляла основную массу книг, выпускаемых в свет этим издательством. Потому переписка Егора с той девицей и состояла большей частью из ругани, претензий и обоюдного троллинга. Он, в ту пору еще идеалист, пытался доказать авторше несостоятельность, наивность и вторичность той ереси, которую она изливала в своих опусах. Авторша же, в свою очередь, пыталась доказать Егорову ограниченность и предвзятость. С тех пор прошло много времени, и он понял, как был неправ. Деньги - есть деньги. Работа - есть работа. Хочешь денег - делай работу и не пытайся никому ничего доказать. Сколько раз, выполняя различные заказы, он натыкался на полнейший бред: выполнив все в соответствии с требованиями клиента в мельчайших деталях, он получал в ответ: «Это совершенно не то, о чем мы вас просили. Нужно переделать с нуля». И далее шел длинный список требований, отличавшихся от изначального запроса, как Солнце от Луны. Этой самой Сазоновой он отписал, что готов к сотрудничеству, попросил выслать те эпизоды, по которым ему нужно рисовать иллюстрации, и описание того, какой она видит обложку. Доколупал немного простеньких заказов, на которые подписался в последнюю неделю, и отправил результаты заказчикам. Монотонная работа расслабила и успокоила, хоть и не так хорошо, как сигареты. Егор привык курить, когда работал. Возле компа стояла пепельница и пара пол-литровых банок, под завязку набитых окурками. Все-таки пришлось пустить в ход и бычки - самые длинные. Не сказать, что это сильно помогло, но все же лучше, чем совсем без сигарет. Похмелье в итоге вышло на финальную стадию, и отправив свои работы последним заказчикам, Егор понял, что вот-вот отключится. Добираться до дивана не было ни желания, ни сил, поэтому он просто уткнулся в скрещенные возле клавиатуры руки - и уснул. Очнулся уже на закате. Комнату заливало алым, и начинало темнеть. В животе урчало. Невыносимо хотелось есть. О том, что из продуктов дома не оставалось ничего, Егор знал. Но надежда, что хоть где-то в шкафах завалялся пакет бомжовки или в морозилке случайно залип, незамеченный, пяток пельменей, не оставляла до последнего. В очередной раз за день он осмотрел в кухне каждый уголок. И в очередной раз - попусту. Он бы сейчас был рад, как родимым, тем самым соленым огурцам с плесенью, которые они с Михалычем употребили накануне. Но в банке болтались, увы, только разрезанные дольки чеснока, хрена и хреновых же листьев - хреново! Но Егор заглотил все, что смог поймать в теплом, простоявшем весь день возле кухонного стола плесневелом рассоле. Голод не тетка - не зря говорят. Добравшись до телефона в прихожей, Егор набрал Михалычу на мобильный. Тот был выключен. Позвонил на домашний. Трубку взяла Михалычева жена. Она обложила Егора трехэтажным матом и потребовала больше не беспокоить ни ее, ни супруга - никогда. Она делала так раз в несколько месяцев - под настроение. Запирала Михалыча дома, выпуская только на работу, и сажала его на безалкогольную диету на пару недель. Плохо. Очень плохо. Просто отвратно. Михалыч часто давал Егору взаймы - на еду и выпивку. И Егор Михалычу тоже - на бухло. С задачей прокорма главного дворового алкаша его жена прекрасно справлялась самостоятельно. Добраться до магазина Егор без чужой помощи не мог - а помощи ждать было не от кого. Он обычно засылал за покупками Михалыча, снабдив его своей банковской картой и пожеланиями касательно продуктов. Но карта сейчас была пуста, а Михалыч недоступен на ближайшую неделю точно. Что делать - Егор не знал. Он поколупался еще с несколькими заказами, которые одобрили ему после утренней рассылки, но результатом был недоволен. С голодухи плохо работала голова, а руки тряслись хуже, чем с похмелья. Меню графических редакторов плыло перед глазами, требуемый заказчиками креатив не рождался ни в сильных муках, ни в очень сильных, а пустой желудок дергало от спазмов. Через приоткрытую дверь балкона потянуло сигаретным дымом. С ума сойти! Никогда так не хочется курить, кроме тех случаев, когда курить нечего. А еще хуже - слышать запах табака в такие моменты! Сам не до конца понимая, что делает, Егор вытащился на балкон - вслед за вожделенным ароматом. Соседка, конечно же, курила. Все в том же цветастом махровом халате. На сей раз с распущенными волосами. Она обернулась, услышав грохот коляски, перевалившейся через порог. От холодного воздуха снова побежали мурашки. Егор опять не накинул на себя ничего из теплой одежды. От взгляда соседки, опять внимательного, изучающего, стало не по себе. Он таких взглядов не терпел. Равно как и тех, что бросались украдкой на улице от случайных прохожих, которым было и жалко, и интересно одновременно. Он ненавидел за это людей - за то, как они смотрели на него. Нет, за то - что просто смотрели. А смотрели они всегда не так, как на обычного, здорового человека. Вся глупая, необдуманная решимость, что привела на балкон, мигом иссякла. Егор развернул коляску, желая убраться назад, в квартиру. И пусть это будет донельзя тупо смотреться со стороны! И пусть курить будет хотеться еще невыносимей! - Держи! - Услышал он голос соседки. Чуть повернув голову в ее сторону, он увидел, как она, перегнувшись через перила, протягивает ему пачку сигарет и зажигалку. - Ты считаешь, у меня дома курева нет? - грубо ответил Егор. - Если есть, то почему не куришь? - с улыбкой поинтересовалась соседка. - Не хочу! - соврал он. Она ухмыльнулась и выдохнула дым после очередной затяжки. От запаха табака закружилась голова и затряслись поджилки. - Так ты будешь брать или нет? - спокойно спросила она, все еще держа сигареты и зажигалку на вытянутой руке. Егор медлил. Ему не нравилась эта девица. И подачки ее не нравились тоже. А от собственной слабости становилось и вовсе противно и гадко. - Давай, - сдался он наконец. Вожделенный дым сладкой патокой разливался в легких. Соседка курила более дорогие сигареты, чем те, к которым привык он. Выбирать не приходилось - доход был решающим фактором. Но от этого нового более насыщенного, яркого и приятного вкуса он ощущал невероятное блаженство. Или просто дело было в долгом воздержании? Егор надеялся, что после пары затяжек чувство голода отступит, как случалось иногда, но проклятая соседка, видать, как раз кашеварила - из ее кухни доносился невыносимый аромат мясного бульона, и желудок предательски громко заурчал. Соседка, как раз было отвернувшаяся, снова покосилась на Егора. Вот еще не хватало! - У меня борщ почти доварился. Будешь? - спросила она. Егор чуть не поперхнулся от ее тона, такого будничного, будто они чуть не каждый день ели за одним столом. Он заставил себя поднять на соседку взгляд и посмотреть ей в глаза. - Слушай, давай обойдемся без благотворительности, ладно? - сквозь зубы процедил он. - Не нужно мне никаких подачек! У меня кончились сигареты - и все! Но я могу себя сам прокормить. - Ладно, - легко согласилась она, разведя руками в примирительном жесте. «Вот и отлично!» - зло подумал Егор, отвел взгляд и затянулся сигаретой. А желудок при этом выдал руладу погромче прежних. Соседка поджала губы, пряча улыбку, и, не докурив, нырнула к себе на кухню. Егор выдохнул и немного расслабился - в чужом присутствии он был как иголках. Поднял глаза к небу, с интересом рассматривая его и поеживаясь от холода. За зиму неба не довелось увидеть ни разу, хотя в нескольких проектах требовалось отрисовывать облака. Егор делал это по памяти и фотографиям вполне успешно, но все же стоило освежить впечатления. - Дерз-жи, - из-за зажатой в зубах сигареты соседка немного шепелявила. В одной руке у нее была тарелка с борщом, в другой - ложка и кусок хлеба. - Я же сказал, не надо мне никакой благотворительности... - медленно, ощущая, что от злости начинает трясти, начал Егор. - Так! - деловито осадила его соседка. Перехватила поудобнее хлеб и ложку и парой освободившихся пальцев вытащила сигарету изо рта. - А мне тут не надо сцен оскорбленной невинности! У меня на плите целая кастрюля борща, я ее все равно не съем одна, а меньше варить просто не умею. И в одиночку мне есть скучно. Так что давай не приплетать никакую благотворительность - просто сделай доброе дело и составь мне компанию за ужином. Бери! - она протянула д