— Не бывает людей ростом в полдюйма.
— А пигмеи?
— Четыре фута. Это сорок восемь дюймов — ровно в девяносто шесть раз больше.
— Ну…
— Что ты имеешь в виду, говоря, что ни за что бы не подумал, что придется увидеть что-нибудь подобное? Похоже, тебя это не очень удивило.
— Ну, я слегка удивлен, Герб.
— Недостаточно.
— Может быть, полицейскому труднее изобразить удивление. На этой работе привыкаешь ко всему.
— Только не к этому.
— Хорошо, Герб. Дело в том, что Эбигейл была не первым человеком, встретившим это. Я никогда не видел ничего подобного, но к нам поступали сообщения. Перепуганные дети, домохозяйки, старик Эзра Бин с фермы в Ньютауне, испуганная старуха в Бетеле — она уверяла, что ее собака съела целую кучу этих существ; другая женщина в Ричфилде говорила, что, когда ее пес наткнулся на них, они утыкали его нос стрелами в четверть дюйма длиной; их пришлось извлекать оттуда пинцетом. Конечно, никто из очевидцев не верил всерьез тому, что видел, и остальные тоже не верили. — Он вновь посмотрел в лупу. — Я сам не знаю, верю во все это или нет;
— А луки и стрелы?
— Крошка совсем голый. Трудновато в это поверить.
— Луки и стрелы означают наличие разума, — озабоченно произнес Герберт Куки.
— Кто знает? Может, собака просто ткнулась носом в куст ежевики.
— Эбигейл сильно расстроена. Говорит, что убила человека.
— Вздор.
— Я могу сказать ей, что она чиста с юридической точки зрения?
— Конечно. Это простая Случайность.
— Что ты собираешься сделать с этим? — спросил Куки, кивая в сторону мухобойки.
— Снять и положить в формальдегид. Тебе вернуть мухобойку?
— Думаю, не надо. А что ты будешь делать потом?
— Не знаю. Может, это дело ФБР, хотя я ничего не слыхал об этом за пределами Коннектикута. Я посоветуюсь с судьей Биллингзом. У него могут появиться кое-какие мысли на этот счет. Передай Эбби, чтобы она не беспокоилась.
— Успокоить ее не так просто, — отозвался Герберт.
На следующий день, когда после работы Герберт Куки вернулся домой, жена встретила его с окаменевшим лицом и затуманенным взором.
— Я хочу продать дом и уехать отсюда, — объявила она.
— Подожди, Эбби. Ты, разумеется, шутишь. При чем тут наш дом?
— Я хочу продать наш дом.
— Ты опять расстроена.
— Не опять, а все еще. Я не спала прошлой ночью, а сегодня Билли занозил ногу.
— Бывает. Дети повсюду бегают босиком.
— Я хочу показать тебе занозу. Я сохранила ее. — Она проводила его к столу, развернула лист бумаги и подала ему увеличительное стекло. — Взгляни.
Он всмотрелся сквозь лупу на крошечную щепочку, меньше четверти дюйма в длину.
— Боже мой!
— Да.
— Невероятно.
— Да, — повторила жена.
— Наконечник… возможно, металлический. По крайней мере, похоже на металл.
— Меня не интересует, металл это или нет. Меня не интересует, как он выглядит. Я хочу продать дом и навсегда уехать отсюда.
— Ты слишком эмоциональна, — заверил он ее самым спокойным тоном, на какой только был способен.
— Я вообще эмоциональный человек.
— Зря ты так переживаешь черт знает из-за чего. Даже в «Путешествии Гулливера» рост лилипутов был три-четыре дюйма.
— Меня могут расстроить и полдюйма. Кроме того, мне тяжело жить с мыслью о том, что я убила человека мухобойкой.
Через несколько дней после этого разговора Эбигейл прочитала в местной газете редакционную статью. В ней в весьма легкомысленном и не лишенном издевки тоне говорилось:
«Правда ли, что на наших землях поселились эльфы? Ряд жителей, до сих пор всегда отличавшихся здравым рассудком, по секрету сообщили нам, что видели крохотных человечков. Сколь крохотных? От половины до 3/4 дюйма. Такие размеры могут посрамить даже Гулливеровы приключения. Нам самим такие крошки еще не встречались, но одна ирландская бабушка утверждает, что неоднократно видела подобных в Старом Свете. Смеем заверить, что ирландское виски, принятое в достаточных количествах, произведет подобный эффект и в любом другом месте».
В комнате были дети, и Эбигейл молча передала газету мужу. Он прочел статью, а потом сказал:
— Я попросил зайти к нам преподобного Сомерса.
— Неужели?
— Это моральный вопрос, разве не так? Я думал, что это тебя успокоит.
Дочь с любопытством слушала их разговор. От детей ничего не скроешь.
— Почему теперь вы не разрешаете мне играть в лесу? — желал знать Билли.
— Потому что я так сказала, — ответила Эбигейл. Раньше она никогда не позволяла себе так обращаться с детьми.