Она кивнула, приподняв бледное заострившееся личико. У очага суетилась Минти. Но она даже не посмотрела на Джиннот, и девочка еще сильнее прижалась к отцу.
Новость расползлась по всей округе, и люди узнали, что Джиннот околдована. Оказавшись в центре внимания, она упивалась романтикой своего несчастья, хотя иногда дрожала по ночам от страха и отчаяния. Дни все чаще наполнялись длинными пробелами, которые выпадали из ее памяти. Она не знала, где была. Она не знала, что делала. И мир съеживался до размеров булавочной головки, где люди двигались, как крохотные песчинки.
Однако со временем она пошла на поправку. Джек ухаживал теперь за Беатрис, и однажды Джиннот видела, как они целовались за стогом сена. Он страстно обнимал свою новую подругу, и его дыхание напоминало хрип раненого животного. В отличие от свиданий с Минти Джек не шутил и не смеялся. В его жестах появилась грубая развязность подвыпившего мужчины. На ферме поговаривали об их помолвке.
Минти изменилась. Ее гладкие волосы все чаще оставались непричесанными, а некогда безмятежные глаза угрюмо мерцали из-под бровей. Она стала резкой и сердитой.
— Прочь с дороги, — кричала она на Джиннот. — Что ты путаешься у меня под ногами?
И девочка чувствовала себя еще более одинокой, чем прежде. Она тосковала по ласке и общению. Тосковала по теплу взрослой женщины, которая хотя бы на миг могла заменить ей мать.
У нее не было подруг, и она никогда не играла с детьми своего возраста. Взрослые отмахивались от нее, как от назойливой мухи, и занимались своими делами. А ей хотелось внимания, и Джиннот начала добиваться его по-своему. Она закрывала глаза, делала несколько хриплых вдохов и падала на землю. Это действовало всегда. Вокруг слышался топот бегущих ног, двор заполнялся тревожными голосами, и добрые руки пытались привести ее в чувство.
С ней стали обращаться как с тяжелобольной. Ей давали сладкое и говорили ласковые слова. Она слышала, как при ее появлении люди шептали:
— Вон идет крошка Джиннот. Бедняжка, она совсем ослабла. Ее надо показать доктору… Джиннот… Джиннот… Бедняжка Джиннот…
А потом приехал доктор, и, когда она проснулась, они начали расспрашивать ее о странной болезни. Отец стоял у окна, доктор сидел у изголовья, и они задавали ей прямые и страшные вопросы. Кто ее околдовал? Кто был рядом, когда это случилось? Она знала, что они хотели услышать. Она знала, что ей требовалось сказать.
— Кто там был? — сурово спрашивал отец. — Это не шутки, дочка!
— Кто это сделал? — вторил ему доктор. — Ты же знаешь, Джиннот, вокруг тебя ходят очень нехорошие сплетни.
«Ты знаешь, кто это сделал, — хихикал голос в ее уме. — Скажи им, Джиннот. Скажи!»
— Я… Я не знаю, — захныкала она.
Слезы текли по щекам. Рот заполняли горечь и сухость. Она прижала ладони к лицу и громко закричала. Ей было страшно, и она поняла, что действительно больна. Джиннот чувствовала себя усталой — усталой и странной.
О ее болезни говорили уже вслух. Беатрис качала головой и настойчиво твердила:
— Похоже, что это точно она. Я же тебе говорила…
А дни растянулись в странное тусклое лето, и тяжелый зной опалил все живое горячими ветрами. В полях расцветали лютики и маргаритки, но цветы чахли и роняли лепестки. Ручьи пересохли. Крапива у изгороди сморщилась, и ветви лиственниц уныло поникли над пересохшим прудом. Вода опустилась так низко, что ее поверхность устилали длинные оголившееся водоросли, от которых шел застойный отвратительный запах.
Пчелы словно взбесились. Они роились, гудели у ульев, жужжали в цветах и над водой. Одна из них запуталась в воротничке Джиннот и укусила ее в шею. Девочка вбежала во двор и завизжала, что ее жалят насекомые. Она кричала, что ей в рот влетел рой и что пчелы терзают ее желудок. Отец послал за доктором. Во дворе собирались люди, и все о чем-то шептались друг с другом. Чуть позже в кружевах воротничка нашли мертвую пчелу, а потом девочку вырвало, и среди комочков воска женщины увидели желтые тела пчел с помятыми крыльями и поломанными ногами.
И вот тогда Джиннот поняла, что время пришло.
— Это Минти Фрэзер! — закричала она рыдая. — Это Минти! Она смотрела на меня!
Джиннот закрыла лицо ладонями и упала на землю. Но они не стали поднимать ее и гладить по головке. Они пошли в дом — за Минти.
Ее нашли на кухне, где она, стоя на коленях, мыла котлы. Один из работников схватил ее за ноги и поволок к двери.
— Ведьма! Ведьма! Ведьма! — кричала толпа во дворе.
— Нет, я… Что вы делаете со мной… Не надо…