— Золотая нить за повозку денег спрашивать не будет, об этом можешь не беспокоиться.
Тарта посмотрела на парня. Какой же идиот. У неё всё рухнуло, нет бы обнять, а он про какие-то деньги.
— Что? Повозка между прочим немало стоила.
— Дурак.
Тарта отвернулась. Сегодня он её бесил особенно сильно. Нужно было что-то придумать, что-то такое, что вновь сделает сытого потрошителя популярным местом. Она послала Спеси просьбу следовать за ней, и поднялась на второй этаж. Очень не хватало брата, он бы обязательно что-то придумал. Вздохнув она потянулась магией за балку под потолком. Там брат прятал свои записи по тому, как можно изменить мир. Он думал что никто о них не знает, но спрятать что-то от неё — глупая затея. По крайней мере так топорно. Может быть там найдутся хорошие идеи?
Девушка развязала папку, уставилась на листы бумаги, и… разревелась. Они были на русском. Говорить она на нём умела неплохо, а вот читать и писать — нет. Вот где брат когда он так нужен? По её подсчётам, он должен был приехать через атнивок пять, это если они ехали быстро. Но она помнила что отправлялись они с грузом, поэтому можно было смело прибавлять месяц. Вздохнув, она вытерла слёзы, и решительно отправилась на поиски орехов в меду. Пища для ума, как говорил Тимур, а думать ей сегодня придётся много.
Глава 13
Мы опаздывали. По моим прикидкам где-то на месяц. Хотя… я же начальство считай, так что задерживались. Когда мы должны были переправляться через Анс, мы только подбирались к Аунде. Первый осенний месяц подходил к концу. В Ноксаге мы погостили всего несколько дней. Если точно — шесть. Пришлось докупать ещё четыре туши хомяка, две на последний день, и две в дорогу. На следующий день после посещения совета, Сека привёл к Оглю тайком от отца сестру, чтобы познакомиться. Сеньора Кабера, мать Огля, тоже приходила. Проплакала целый день, и ушла. И так каждый день до самого отъезда. Каждый вечер Огль уходил к старым друзьям, а в комнате не ночевал вовсе. Впрочем я был этому только рад, так его не могли заинтересовать звуки за стенкой. Вели мы Легой себя тихо, поэтому Китаф не просыпался, по крайней мере он никак не показывал что что-то слышал. Но его комната была на другой стороне коридора, а комната Огля, в которой он только переодевался — по соседству. В общем вечера у меня были заняты примерно тем же, чем и у наставника, ночевавшего у хозяйке в комнате.
Оказалось что у этого приятного процесса, были ещё и полезные последствия. То ли гормоны у меня нормализовались, толи ещё что, но за эту без малого неделю, я довольно далеко продвинулся в восстановлении контроля над магией. Расстались с Легой мы легко. На земле у меня так расставаться с девушками не получалось, тут же это было запланировано с самого начала. Всё честно никаких обид. Я в благодарность подарил ей несколько заметок о развитии магии, и три зелья. Впрочем судя по тому, сколько у нас их осталось, и привычке родителей заботиться о детях, у неё их будет четыре. Ну что сказать, это я в Ноксаге впервые, а Огль на каждое посещение в гости брал по зелью, ну кроме первого. Так ещё и сестре с братом три штуки оставил. Не мог он сеньоре Аттель подарить больше одного. Но судя по его виду, она подарком осталась довольна. Впрочем как и Лега. Ещё одно зелье мы там продали. Тот безграмотный член совета, которого оказывается звали Акайн, купил его за три больших серебряных монеты. В общей сложности мы оставили в Ноксаге тринадцать зелий, четыре продали до этого, ещё два по пути к Аунде — цены были хорошие. Оставалось последнее. Книг тоже стало меньше. Пятнадцать коробок совету, одну лучшему стражнику лучшего города, и девятнадцать за последующий месяц с лишним. По этой причине мы расстались с Зорькой-два. Три с половиной ящика тащила одна лишь Звёздочка-два.
Почему два? Потому, что продали мы не только Зорьку, и не только продали. Огль оставил в Ноксаге Утёса, даже прослезился. Ещё один друг детства, как оказалось, был коннозаводчиком. И Утёса наставнику подарил когда тот сбегал. Тогда ещё конечно делом заведовал его отец, но сам «в поле» уже почти не бывал. Я прикинул, оказалось что Утёсу уже почти тридцать земных лет. И по словам друга Огля, ещё лет пять проживёт бодрячком. В общем путешествия и, среди прочего, питание магической травой, сделали из него неплохого кандидата на отца следующего небольшого табуна. Магия же на весь организм положительно влияет, вот и на генетику наверное тоже. Но я не специалист, мне не понять. А вот Фенл, как звали коннозаводчика, был рад Утёсу даже больше чем зелью. Видел я это, когда они в конюшню пришли, а я собирался идти кормить волчат. Остальных наших лошадей он тоже купил, но с сомнением — порода другая. Точнее не купил, а поменял. Три коня и две кобылы, как и наши. Кобылы вьючные, кони под седло. Оглю достался Клиф — трёхлетний жеребец. Местных три, так что молодой, но не юный. Мне, по просьбе Огля, продали лучшего из полуторагодовалых. Звали его Кряж. За Гаврюшу, с доплатой, дали вполне себе бодрого пятилетку — Уступа. Если он проживёт как Утёс, то Китафу надолго хватит, не захочет — дома выкуплю. В общем наши «хлопцы запряжённые» были сплошь характерного серого окраса, с тёмно-серыми полосками.