— Как тренируешься? — не понял парень.
— Ты заметил как я дышу?
Явлаф отрицательно помотал головой. Зато ответил Вард.
— Очень равномерно, с задержкой на вдохе и выдохе.
Я показал на него пальцем, подтверждая правоту.
— Такое дыхание ускоряет восстановление магии. Если бы не это, магия заканчивалась бы у меня ещё быстрее. Ты думаешь я просто так в одиночку чистил акведук? Это тоже тренировка. И стену ремонтировал — тренировка. Вот ты после этого научился пользоваться воздушной линзой. Но кто мешает тебе сделать так?
Я приблизил другой берег, где благодаря корпускулам заметил какого-то зверя.
— Мохнатик — удивился Вард, подойдя к линзе с моей стороны.
Лис, тоже заметивший нас через мою линзу нырнул в кусты.
— Вот. Теперь в том же караване ты сможешь на открытой местности иногда подниматься повыше, и осматривать округу подальше. А всего-то отремонтировал стену за атнивку. Вот что я называю думать.
Я проследил как Гнев протрусил мимо, прокладывая во взвеси корпускул тоннель.
— Я магию вдоль крови гоняю всегда, уже даже во сне. Из-за этого не болею, и если вдруг надо, всегда могу усилить мышцы или улучшить работу любого органа. Увеличил давление магии тут, — я показал на ухо, — и проще оценивать положение тела, тут — легче учить языки, тут — считать.
Я показал последовательно на висок и лоб.
— Избавиться от яда, успокоиться, выдержать или нанести удар, быстрее уснуть. Это всё разные комбинации того куда направить магию, а где ослабить её. Тарта вообще научилась боль ослаблять.
— Научишь? — поинтересовался Вард.
— Вернёмся в город, попроси у Огля все его книги. Подарит или продаст — не моя проблема. Если не поймёшь чего — спрашивай. За отдельную плату смогу и учителем поработать.
— Учителем? Тебе же всего тринадцать, — засомневался Явлаф.
— А ещё я сирота безродная, а ты Дорадлих, но для вот этого потрошителя, — я показал на пробегающего мимо белого по зиме волка, — мы два куска мяса.
— Только во мне больше магии, а тебя он слушается, — продолжил Явлаф припоминая наше знакомство.
— Вот-вот. Ладно, хватит прохлаждаться. Не знаю как вам, а мне надоело выбирать между вонью и холодом.
Я кинул объедки довольному Гневу, и собрав вещи мы с парнем отправились устанавливать очередную тяжеленную шестерёнку. Вард как обычно остался бдеть
Интерлюдия 4
— Что-то в этот раз маловато, тридцать шестой. На всех с трудом хватит, а гвардейцам всего по паре бутылок получится.
Цирт скрипнул зубами. Как же его бесила эта семейная кличка. Все братья, а их было более пяти десятков, не забывали при случае напомнить ему каким по счёту он родился. Маркиз Лемга, его отец, был очень эксцентричным. Другие аристократы предпочитали иметь не больше трёх наследников, Маркиз обзавёлся пятьюдесятью пятью. И это только мальчики. При этом в свои шестьдесят два, он отличался отменным здоровьем, и при желании мог наплодить ещё парочку от пяти-то официальных жён и двадцати официальных наложниц. Но видимо его привлекало именно число пятьдесят пять. Счастливое по мнению многих. В то же время число тридцать шесть считалось приносящим неудачи, и тридцать шестой сын маркиза, граф Цирт Лемга был отчасти подтверждением этого.
— Льетир, ты не знаешь что тут происходит, — начал объяснять Цирт, но сорок второй брат его перебил.
— Да-да, — он отпил вина из бокала.
Из дорогущего стеклянного бокала, которые стали недавно возить с севера. Неимоверно изысканное вино, которое он перехватил у одного из членов городского совета прям из-под носа.
— Кислятина. Братец, у тебя нет вкуса.
Цирт снова скрипнул зубами. И это говорит ему человек в классическом костюме аристократа? Рубашка с вышивкой зелёной и красной нитью, зелёный же котт и сюрко с красной вышивкой, чулки в тон, ботфорты коричневые. Берет тех же цветов. На фоне цветового буйства его кабинета, его даже незаметно. То ли дело он, в северянских шерстяных штанах редкого серо-синего оттенка, султанатских красных сапогах с загнутым носом, в чёрном дублете из Толемака, и редчайшем жёлтом халате привезённом с другого конца золотой нити. Да один этот халат стоил больше чем вся одежда его младшего брата.
В дверь постучали.
— Войдите, — ответил Льетир раньше чем Цирт успел сообразить.
В приоткрывшуюся щель протиснулся чёрный нос пушистого белого волка по пояс в холке. Цирта раздражал этот наглый волк сующий свой нос куда ни попадя. Зверь резво оббежал кабинет и с надеждой уставился на стол с закусками. Ну хоть лезть самостоятельно в тарелку его отучил этот бездарь.