Последовавший за этим захват плацдармов на западном берегу Днепра резко изменил обстановку на фронте в нашу пользу. Планы немецко-фашистского командования были сорваны. Над противником нависла угроза потери стратегического рубежа обороны.
И хотя враг был все еще силен и нам предстояли долгие и тяжелые бои, мы все более прочно развертывались на западном берегу. Впереди у нас была высокая цель - освобождение Киева и всей Правобережной Украины. "Киев, - писала 17 октября 1943 г. "Правда", - стоит перед глазами отважных бойцов. Киев стоит перед глазами всего нашего народа. Первая столица Украины, она ждет в огне и дыму того торжественного часа, когда Красная Армия, изгнав немцев, вернет ему святые права и всенародный почет. С высот правого берега Днепра открывается простор Правобережной Украины. Вся она, и с ней родная Западная Украина, ожидают своего часа".
Тот час был недалек.
Глава V. Освобождение Киева
I
На 12 октября командующий фронтом назначил начало наступления с букринского плацдарма с целью прорыва вражеской обороны и обхода Киева с юго-запада.
В нанесении удара должны были участвовать 40, 27, 3-я гвардейская танковая и 47-я армии.
Здесь нужно обрисовать особенности букринского плацдарма, ибо без этого трудно представить неблагоприятные условия, в которых проходили все предпринятые нами здесь наступательные действия.
Еще до подхода к Днепру букринский выступ привлек внимание командования фронта по двум важным причинам. Во-первых, он находится недалеко от Киева, который нам предстояло освободить. Во-вторых же, будучи обращен в нашу сторону, он представлял собой идеальный участок для форсирования Днепра. Весьма существенным являлось то обстоятельство, что при преодолении реки этот выступ, как уже отмечалось, можно было простреливать нашим огнем с трех сторон.
Все это, несомненно, способствовало тому, что форсирование, осуществлявшееся вначале при помощи подручных переправочных средств, было проведено успешно.
Однако в дальнейшем, в ходе борьбы за расширение захваченных плацдармов и последующих наступательных действий, район букринской излучины обнаружил и другие особенности. Это прежде всего резко пересеченная местность, сковывавшая маневр наших войск, особенно танковых, и препятствовавшая полному использованию их ударной мощи.
Данное обстоятельство не укрылось от внимания командующего фронтом. Беспокоило оно и побывавшего у нас на плацдарме представителя Ставки маршала Г. К. Жукова. Ознакомившись с рельефом местности и обороной противника, он писал 5 октября генералу армии Н. Ф. Ватутину:
"Вводить танковую армию раньше, чем будет захвачен рубеж выc. 175,2, высоты, прилегающие к западной части Вел. Букрин, Мал. Букрин, Колесище, выc. 209,7, невозможно по следующим причинам:
1. Глубина обороны противника сейчас эшелонирована до Мал. Букрин включительно.
2. Местность настолько пересеченная, что танковая армия вынуждена будет двигаться только по тропинкам и дорогам, преодолевая на своем пути большие крутизны высот.
3. Маневр ее по фронту с целью обходов будет невозможен из-за характера местности.
4. Тактическую оборону включительно до Мал. Букрин нужно сломать артиллерией и пехотой с танками поддержки и самоходными орудиями. Только с захватом вышеуказанной линии танковая армия должна обогнать боевые порядки пехоты. Более ранний ввод ее на этой местности погубит армию"{88}.
Такого же мнения придерживался и Н. Ф. Ватутин. И хотя это нашло отражение в его решении на наступление, тем не менее возросшее сопротивление врага, неблагоприятный рельеф местности оказали серьезнейшее влияние на ход операции.
Прибыв к нам на букринский плацдарм, Николай Федорович собрал командармов на НП 40-й армии и уточнил боевые задачи.
40-й армии предстояло нанести главный удар своим левым флангом, силами 47-го стрелкового корпуса. К исходу первого дня наступления мы должны были овладеть рубежом Стайки, Янивка, второго - рубежом Халепье, Черняхов, Переселение. Нам также предписывалось выйти силами 8-го гвардейского и 10-го танковых корпусов в район Долина, Гусачевка, высота 200,0, Антоновка.
27-я армия, которая к тому времени занимала слева от нас восточную часть букринского плацдарма, получила задачу во взаимодействии с нашей 40-й армией разгромить противника и к исходу второго дня операции выйти на рубеж Кагарлык, Липовец. В ее полосе должна была наступать и 3-я гвардейская танковая армия, с тем чтобы к исходу второго дня выйти в район Ставы, Шпендовка, Запрудье. 47-й армии было приказано к тому же сроку достичь рубежа Зеленьки, Емчиха.
Командующий фронтом дал нам также ряд указаний, среди которых следует особо выделить одно. Сообщив, что, по данным штаба фронта, противник подслушивал наши переговоры, Н. Ф. Ватутин потребовал принять необходимые меры в этом отношении, а также провести мероприятия по дезинформации врага.
Я подчеркиваю это указание генерала армии Н. Ф. Ватутина, во-первых, потому, что оно непосредственно связано с важнейшим элементом всякого наступления - обеспечением внезапности, от которой во многом зависит успех, а во-вторых, потому, что нам так и" не удалось ее достичь. Разумеется, были приняты все необходимые меры по предотвращению подслушивания противником наших телефонных переговоров. Что же касается главного - дезинформационных действий, то они проводились в узких масштабах и не достигли своей цели.
В результате противник не был введен в заблуждение и знал, что наши войска готовят наступление с захваченных плацдармов. Это было видно из того, что он продолжал укреплять свою оборону и непрерывно подтягивал новые силы.
Тут я подхожу и к другому важнейшему обстоятельству, отрицательно сказавшемуся на наступательных действиях войск фронта с букринского плацдарма. Напомню, что между началом форсирования Днепра и переходом в наступление, о котором идет речь, прошло дней двадцать, и за это время противник успел перебросить на угрожаемый участок крупные силы.
Так, к 11 октября на участке от Халепья до Ржищева занимала оборону 34-я пехотная дивизия, далее до Ходорова - 10-я моторизованная и эсэсовская танковая "Райх". В букринской излучине находились 72, 112, 167, 225-я пехотные, 7-я, 19-я танковые и 20-я моторизованная дивизии. Против войск 47-й армии в районе Студенец, Бобрица и южнее действовали 3-я танковая и 57-я пехотная дивизии.
Кроме того, в тот же период, особенно в последнюю неделю перед нашим наступлением, вражеское командование усиленно укрепляло свои позиции на всем фронте от Гребени до Бучака. Разумеется, и благоприятный для обороны рельеф местности был при этом широко использован.
Так продолжало давать себя знать уже упоминавшееся отсутствие достаточных переправочных средств к началу форсирования Днепра. Оно, как и тяжелое состояние дорог, и слабое авиационное обеспечение, не позволило перебросить на правый берег в минимальный срок такое количество сил и средств фронта, которое дало бы возможность быстро овладеть всем букринским выступом и без промедления наступать дальше.
Кстати, то, что сказано выше об отставании табельных переправочных средств, полагаю полезным дополнить данными, показывающими крайне неудовлетворительные транспортные возможности Воронежского фронта в период форсирования Днепра и боев за плацдармы. Об этом исчерпывающе свидетельствует нижеследующее донесение от 26 сентября 1943 г.:
"Москва, товарищу Сталину.
Войска Воронежского фронта большинством армий вышли на реку Днепр, а остальные армии выйдут в ближайшие два-три дня, в то же время тылы армий и фронта растянулись от Белгорода до Днепра на 480 километров, что совершенно не дает возможности нормально обеспечивать войска боепитанием.
Подача боеприпасов и горючего от войск отстает, а также тратится большое количество горючего, потому что от Сум-Лебедина на 330 километров все подается исключительно автотранспортом, в связи с тем что здесь оканчиваются фронтовые железнодорожные коммуникации.
Наш фронт приступил к восстановлению железнодорожного участка, проходящего по тылам фронта - Нежин-Прилуки- Гребенка-Золотоноша и Бахмач-Прилуки.