Всего за четыре дня операции войска фронта разгромили 12 немецко-фашистских дивизий, потерявших до 60% личного состава и большую часть боевой техники. В боях было уничтожено 186 танков, 78 самолетов, 1053 автомашины, 38 самоходных орудий, 102 орудия, 73 миномета, 11 складов с различным имуществом и более 20 тыс. вражеских солдат и офицеров. Наши войска захватили около 3 тыс. пленных, а также много различной боевой техники.
Считаю своим долгом особо подчеркнуть исключительно высокий уровень управления войсками со стороны командующего и штаба фронта в период боев за освобождение Киева. Это тем более необходимо, что сохранился документ, свидетельствующий о необоснованном упреке заместителя начальника Генерального штаба генерала армии А. И. Антонова в специальной директиве по этому поводу. Документ, который я имею в виду, - ответное письмо Н. Ф. Ватутина А. И. Антонову.
Вот его текст:
"Зам. начальника Генштаба т. Антонову
Только лично
На No 14982
С вашей директивой я позволю себе в корне не согласиться, так как она совершенно не соответствует действительности и не знаю, на каких данных она основана. Управление Киевской операцией было мною организовано следующим образом:
В период со 2 по 6 ноября 1943 г. я, член Военного совета Хрущев, командующий артиллерией Баренцев, командующий ВВС Красовский, начальник ГМЧ Яровой (каждый с группой командиров), зам. нач. штаба фронта Виноградов с группой командиров штаба фронта, зам. командующего артиллерией фронта по ПВО находились непрерывно на наблюдательном пункте высота 175,9, что 2 км зап. Ново-Петровцы и на ВПУ - Старо-Петровцы. Здесь я имел непрерывно личное общение с Москаленко, Рыбалко, Корольковым (командиром 7 арт. корпуса), со всеми командирами авиакорпусов и, кроме того, имел с ними бесперебойную проводную связь, всегда немедленно влиял на ход боя.
С этого же наблюдательного пункта я имел совершенно бесперебойную связь по ВЧ с Черняховским, Пуховым, Жмаченко, Трофименко (т. е. со всеми армиями), со штабом 2 воздушной армии и с Москвой. Кроме того, я имел связь со всеми командирами стрелковых корпусов и танковых корпусов и имел возможность немедленно реагировать на их действия.
Кроме того, при Рыбалко был непрерывно Штевнев{105} и его заместитель Петров{106} , которые находились при танковых корпусах и лично проводили в жизнь мою волю.
Больше того, я мог говорить по телефону с каждым командиром дивизии и мог лично видеться с ними. Поочередно в 51 ск, у Рыбалко и в 23 ск находился мой заместитель товарищ Гречко.
Все изложенное выше является неоспоримыми фактами, в правильности которых может убедиться любой ваш представитель, ибо это факты. Во второй половине дня 6 ноября 1943 г. я лично с членом Военного совета Крайнюковым и нач. штаба фронта Ивановым посетил Москаленко и Рыбалко, видел их войска, на месте поставил задачи и только к утру 7.11.43 г. прибыл в Трибухово (свой основной КП), чтобы сдвинуть Пухова и сдвинуть во что бы то ни стало с букринского плацдарма 40 и 27 армии, а также организовать надежную оборону района Фастов выдвижением туда пехоты, чтобы освободить оттуда Рыбалко, организовать работу тыла и перенос своего КП в район Белгорода зап. Киева. Эти задачи я во многом уже разрешил. Считаю, что изложенная выше организация управления во многом обеспечила успешное выполнение задачи по прорыву фронта противника, овладению Киевом и развитию успеха.
Не меньшее значение имела предварительная работа по подготовке операции. Военным советом фронта проведена глубокая работа со всеми командирами корпусов, дивизий и бригад 60, 38 армий и 3 гв. ТА, 7 арт. корпуса. Я вынужден это написать потому, что на протяжении всего периода с 5.7.43 г. отдельные лица относятся к нашему фронту совершенно необъективно и льют грязь на любую положительную работу. Я убежден, что и ваша директива явилась в результате какого-либо совершенно необъективного документа.
Прошу этот мой доклад доложить лично товарищу Сталину, которого я убедительно прошу прочесть его.
Одновременно докладываю, что сейчас действительно имеется ряд трудностей и недочетов в управлении и связи, по которым принимаются меры. В каждом корпусе и армии имеются люди от Военного совета фронта. Товарищ Гречко сейчас у Рыбалко. Туда же выехал Штевнев. Инспектор кавалерии с рацией - в 1 гв. кк. Зам. нач. артиллерии фронта - в 38 армии. На левый фланг 38 армии выехал член Военного совета товарищ Крайнюков. Во исполнение вашей директивы я выслал еще четыре группы командиров штаба со средствами связи, пересмотрел проволочную и радиосвязь, наметил меры улучшения.
Начальник штаба фронта т. Иванов предупрежден, к нему вообще предъявляются высокие требования. Однако я должен для объективности доложить, что он является молодым, растущим, трудолюбивым, энергичным и положительным штабным командиром.
Ватутин
10.11.43г."{107}
Тем не менее генерал С. П. Иванов на следующий день был освобожден от должности начальника штаба 1-го Украинского фронта, что представляется мне необоснованным шагом со стороны генерала А. И. Антонова. При всем моем уважении к нему не могу не присоединиться к высказанному Н. Ф. Ватутиным утверждению, что упрек в адрес штаба нашего фронта был необоснованным. Что касается генерала С. П. Иванова, то он и в тот период, и ранее, и в дальнейшем, как я в этом неоднократно убеждался, был одним из наших способнейших штабных работников крупного масштаба, всегда умел организовать четкую, высокоэффективную деятельность возглавлявшихся им штабов.
Так было и при освобождении Киева. Уж кому-кому, а мне и П. С. Рыбалко была хорошо видна вся работа штаба фронта, сыгравшая поистине неоценимую роль в боях за Киев. И его значительному вкладу в успех операции все мы отдавали должное в те незабываемые минуты, когда слушали прозвучавший на всю страну, на весь мир приказ Верховного Главнокомандующего, в котором высоко оценивались действия наших войск.
В приказе говорилось: "Войска 1 Украинского фронта в результате стремительно проведенной операции со смелым обходным маневром сегодня, 6 ноября, на рассвете, штурмом овладели столицей Советской Украины городом Киев - крупнейшим промышленным центром и важнейшим стратегическим узлом обороны немцев на правом берегу Днепра. Со взятием Киева нашими войсками захвачен важнейший и наивыгоднейший плацдарм на правом берегу Днепра, имеющий важное значение для изгнания немцев из Правобережной Украины.
В боях за освобождение города Киева отличились войска генерал-полковника Москаленко, генерал-лейтенанта Черняховского, танкисты генерал-лейтенанта Рыбалко, летчики генерал-лейтенанта авиации Красовского и артиллеристы генерал-лейтенанта артиллерии Королькова"{108}.
В тот день столица нашей Родины - Москва салютовала доблестным войскам 1-го Украинского фронта 24 залпами из 324 орудий. Такое количество орудий участвовало в салюте впервые.
Войскам 38-й армии была объявлена благодарность. Большинству ее соединений и частей присвоено почетное наименование "Киевских". В том числе - 5-му гвардейскому танковому корпусу, 23, 30, 74, 136, 163, 167, 180, 218, 232, 240 и 340-й стрелковым, 13-й и 17-й артиллерийским, 3-й гвардейской минометной, 8-й и 2-й зенитным артиллерийским дивизиям и многим истребительно-противотанковым бригадам и полкам, минометным и инженерным частям.
1-ю чехословацкую отдельную бригаду Советское правительство наградило орденом Суворова второй степени. Советскими орденами и медалями было награждено 139 ее солдат и офицеров, в том числе и ее прославленный командир полковник Л. Свобода. Военный совет фронта, поздравляя личный состав бригады с одержанной победой, писал ее командиру: "Столица Украины - древний славянский Киев - никогда не забудет, что за его освобождение плечом к плечу с воинами доблестной Красной Армии сражались под вашим командованием героические братья - сыны чехословацкого народа"{109}.
День 6 ноября был для трудящихся Киева днем избавления от ужасов фашистской оккупации.
Гитлеровцы за время оккупации Киева, продолжавшейся 778 дней, разграбили город, а его жителям причинили огромные страдания. Здесь они замучили, расстреляли и отправили в душегубки более 195 тыс. человек. Свыше 100 тыс. киевлян были угнаны на каторжные работы в Германию. Крупный город, в котором до войны было 900 тыс. жителей, почти опустел, в нем осталось всего лишь 180 тыс. человек. Партийным и советским органам, приступившим к работе, с первых часов освобождения города предстояло очень многое сделать, чтобы восстановить и наладить нормальную жизнь города.