Резидентура ФБР в Мехико регулярно направляла в штаб-квартиру в Вашингтоне отчёты о ситуации с «Джексоном». Гувер был уверен, что рано или поздно советские агенты попытаются освободить человека, который покончил с главным врагом Сталина. Фэбээровцы привлекли к этой работе мексиканскую полицию, держали «под колпаком» тюрьму Лекумберри. Периодически под видом журналистов «Джексона» «прощупывали» агенты ФБР. Не исключалось, что он может решиться на сделку с властями и под определённые гарантии раскроет все обстоятельства убийства Троцкого…
Элегантный советский дипломат Лев Тарасов
Пожилой кадровик, которому Лев Василевский вручил заполненную анкету нового образца, неожиданно заговорил об Эйтингоне:
«Когда Наум вернулся из Мексики, он с серьёзным видом доказывал, что это не страна, а приключенческий роман с незавершённым сюжетом. Шутил, конечно. Но получается, Лев Петрович, что этот роман придётся дописывать именно тебе»…
О командировке в Мексику Льву Василевскому объявил Гайк Овакимян [начальник 3-го отделения 3-го отдела 1-го Управления] в январе 1943 года: «Будешь работать под прикрытием первого секретаря. Пока главная твоя задача – подготовить приём посольства. После операции «Утка» не прошло и трёх лет: сам понимаешь, за тобой будут крепко присматривать».
Начальник разведки Павел Фитин в предотъездной беседе с Василевским сосредоточился на деле Рамона Меркадера – «Гнома»: «По информации из Мексики наш агент сильно нервничает, и есть от чего нервничать. Срок большой, перспективы мрачные, живым из тюрьмы вряд ли выйдет. Троцкисты отомстят. Надо вызволять человека».
Фитин налил в стакан минеральной воды, сделал глоток и, тщательно подбирая слова, продолжил:
«Вы работали по этому делу. Знаете фигурантов и сможете оценить обстановку на месте. Наши люди в Мехико занимаются подготовкой побега «Гнома». Руководит ими резидентура в Нью-Йорке. Время идёт, назрела необходимость сопровождения операции на месте, в Мехико. Насколько реальны планы «выписки» «Гнома»? Необходимы свежий взгляд и свежие предложения. Какими бы железными нервами ни обладал «Гном», всё может случиться».
Фитин поставил стакан на край стола и предупредил:
«Провал операции грозит тяжёлыми последствиями. Санкцию на побег мы получим только при полной уверенности в успехе»…
Решение мексиканского президента Авилы Камачо о возобновлении отношений с Москвой Фитин объяснил прагматизмом:
«Мексиканцы спешат исправить ошибку. В 1930-ом они поддались нажиму американцев, разорвали с нами дипломатические отношения. Однако прошло три года, и США направили в Москву своего посла Буллита. Сейчас в Мексике понимают, что с нами полезнее дружить, чем ссориться по чужой подсказке»…
Полтора месяца до отъезда прошли для «Юрия» (новый оперативный псевдоним Василевского) в лихорадочных хлопотах. Много времени потребовала стажировка в МИДе, согласование вопросов служебного и бытового характера. Нужно было приодеть семью – жену и детей, – чтобы внешне соответствовать рангу «первого секретаря». В военной Москве экипироваться было сложно, и Фёдор Гаранин, который сидел в соседнем кабинете и готовился резидентом на Кубу, посоветовал отложить эту «головную боль» до прибытия в США: «Там будет проще, все товарищи так делают».
Среди коллег Василевский выделялся элегантностью, и его озабоченность была понятна: из посольского коллектива он должен был прибыть в Мехико первым, чтобы обеспечить приём посла и сотрудников, их предварительное расселение, пока не будет найдено здание для размещения посольства. Конечно, внимание прессы будет сосредоточено на нём, первом после разрыва отношений, советском представителе в стране.
Следует подробнее рассказать о Льве Петровиче Василевском, учитывая, что новые данные о нём появляются редко. Своеобразный заговор молчания – имя Василевского отсутствует даже в ведомственном сборнике СВР с биографиями сотрудников советской разведки.
Что обычно сообщается о нём и что он сам сообщал о себе? Родился в Курске в 1904 году [по другим данным – в 1903 г.]. Начал работать ещё подростком, подручным электромонтёра, после переезда в Харьков – смазчиком, а затем слесарем на паровозостроительном заводе. Вступил в комсомол в Харькове, «записался» в военизированный отряд «Юный коммунист» (Юки). Летом 1919 года из Харькова пришлось бежать – наступала армия Деникина. Десять комсомольцев «Юки» решили партизанить в тылу у белых. Обосновались возле городка Змиева, в деревенском доме одного из членов отряда. Связи с партийным подпольем у «юковцев» не было, заданий они не получали, жили в лесу голодно и холодно. Пришлось возвращаться в Харьков. Впрочем, через считаные дни, в декабре 1919 года в город ворвалась будённовская конница, белые были разгромлены.