После зала пришлось вилять короткими коридорами в закуток, где расположился пост связи. Унтер-офицер козырнул и протянул трубку. Оракул взял её, кивком поприветствовал дежурного и бросил в микрофон:
– Кужель на проводе.
В ответ тишина. Спустя пару секунд на том конце послышался крик дежурившего наверху бойца – невнятный, приглушённый и адресованный кому-то из находившихся поблизости.
– Это четвёртый пост, – наконец сообщил он. – Ждите, господин полковник сейчас подойдёт.
– Жду, – ответил Оракул. Ему стало любопытно, что в столь ранний час от него понадобилось Морошникову. Пожалуй, единственный повод – появление островитян.
И он оказался прав.
– Александр Иванович? – произнёс Морошников. Его голос, как и голос говорившего до этого дежурного из-за гермошлема доносился глухо и с искажениями. Зная об этом, полковник не стал затягивать разговор и кратко сообщил: – У нас гости. Жду вас наверху.
– Сейчас буду.
Оракул положил трубку на рычаг аппарата и поспешил на выход. Первым делом он вернулся в свою комнатку, где облачился в ЗК, надел гермошлем и затянул пояс с кобурой и подсумком, в котором носил чехол с биноклем. Забрало оставил пока что открытым, затем тщательно проверил правильно ли подогнаны все сочленения костюма и быстрым шагом припустил к безинерционному лифту.
В общем-то, его присутствие наверху особо не требовалось, полковник и без него прекрасно мог обойтись. Но в некоторых вопросах, затрагивающих судьбу экспедиции, Морошникова сковывали инструкции. В данном случае решение давать ли бой островитянам или уклониться, он не мог принять без одобрения Оракула. Ведь именно Кужель – глава экспедиции, не смотря на всю двусмысленность его положения. Инструкции Острецова – куратора экспедиции лазеек полковнику не оставляли, поэтому Морошников намеревался вывести Оракула на НП, дабы тот сам оценил силы островитян. Естественно, Оракул всё это понимал, его давно тяготило отсутствие фактического единоначалия в отряде и будь его воля, он сосредоточился бы только на исследовании портала и открывшегося туннеля.
Исследовательские работы Оракул торопил всеми способами. И всё бы хорошо, но воздействовать на бойцов приходилось посредством Морошникова. Полковник – единственный офицер в отряде и так обернулось, что в отсутствие генерал-лейтенанта Острецова он в глазах солдат и унтеров был законным воинским начальником. Общий язык с Морошниковым Оракул нашёл довольно быстро – в первый же день сотрудничества, тот к сложившемуся в отряде положению отнёсся философски. А положение состояло в том, что Оракул, будучи самим Хромовым назначенным начальником экспедиции, числился в Главразведупре вольноопределяющимся. При этом он был вольнопёром в чине рядового. Оракула это вполне устраивало, присвоение звания равно как и зачисление в штат Главного разведывательного управления он считал данью формализму. Однако неожиданно для него армейская действительность породила проблему субординации. Во-первых, он не носил форму, во-вторых, солдаты просто не воспринимают его, вольнопёра-рядового, в качестве прямого командира. Обращаются к нему уважительно и даже по имени-отчеству, но по всему видно, что как своего не воспринимают. В принципе, на это Оракул мог бы и начхать, но ситуация чем дальше тем больше мешала выполнению поставленных задач. С этой проблемой он напрямую столкнулся на третий день, вот тогда-то и пришлось давать указания через Морошникова.
Острецов провёл на раскопках трое суток и когда прибыл "Владимир" авиаотряда "Юг", приказал загрузить пару тонн драгметаллов для, как он выразился, лабораторного исследования. Может это была шутка, а может он сказал это на полном серьёзе, мало ли, вдруг золото или платина не той пробы. Но скорее всего генерал решил предоставить начальству часть добычи в качестве наглядной демонстрации. Артефакты он решил не брать, опасаясь перехвата транспортника авиацией Островного Союза. Даже малейшую возможность попадания артефактов в руки островитян генерал считал необоснованным риском.
Решение проблемы вывоза ценностей Острецов нашёл через несколько дней. В этом ему помог сам мёртвый город, вернее раскопанное убежище. Счётчики радиации переставали сходить с ума уже на глубине тридцати метров, конечно, не везде переставали, но безопасных мест хватало. На отметке минус 115 фон отмечался на уровне естественного и после многочисленных проверок Оракул во многих помещениях разрешил снимать защитные костюмы. Острецову он доложил об этом, когда тот находился в Светлоярске.
И генерал действовал незамедлительно: отныне отдых и приём пищи, после согласования с Оракулом, он приказал проводить в безопасных помещениях. В тот же день из хранилища в шлюп загрузили первую партию иридия и все найденные артефакты. И всё это, вместе с ранее обнаруженными золотом и платиной, доставили через орбиту в столицу. Точнее под столицу – на объект Л14/6. Обратным рейсом шлюп доставил взрывчатку, противопехотные мины, пулемёты, боеприпасы, мотоциклы, дополнительные запасы воды и пайков, приборы наблюдения. И как оказалось, весьма вовремя.
Если в первые дни экспедиции подыграла погода – с экваториальных широт пришёл мощный циклон и на море разразился шторм, после которого на несколько суток зарядил обложной дождь, начисто лишив эскадру островитян возможности вести воздушную разведку, то последние два дня стояла ясная лётная погода. Острецов и Оракул форой во времени воспользовались сполна: успели загрузить и отправить в столицу вторую партию иридия – всё, что нашли в хранилище. И собственно, на этом задачу экспедиции можно было считать выполненной. Но тайны убежища оказались слишком неодолимой силой, и в первую очередь их заинтересовали туннели, что проходили под морским дном. И работы закипели с новой энергией. Бойцы "прогрызали" путь вниз, появлялись новые находки и новые загадки, и вскоре обнаружилась работающая шахта безинерционного лифта.
Оракул не один час потратил, выясняя за счёт чего производится энергопитание лифта, но загадку так и не решил. Долго возиться с ней не позволял ресурс времени и, отложив выяснение этого вопроса на потом, он вместе с группой разведчиков спустился лифтом на отметку минус 207 метров. И нежданно-негаданно попал в помещение, вернее огромный подземный комплекс, поделённый на множество секций. Комплекс представлял собой нечто вроде транспортного портала. Всё, что в тот день открылось его взору, сильно напоминало станцию пневмоподземки, какие имелись на планетах практически всех галактических держав. С той лишь разницей, что станция оказалась просто гигантской, её и станцией-то назвать язык не поворачивался. Позже с его подачи её стали называть транспортным порталом, а ещё чаще просто порталом.
Азарт начальника экспедиции заразил и Морошникова с бойцами. Людей и до этого не слишком подгонять приходилось, все работали на совесть, а когда солдаты прониклись перспективой использования портала, взялись за дело с утроенной энергией. Но отпущенное благоприятствующим циклоном время вскоре закончилось, в процесс исследования вмешались островитяне и ясная погода. И вот вчера вечером в небе заметили гидроплан. А спустя два часа ещё один, тот прилетел точно на раскопки и с первого же захода сыпанул шестью стокилограммовыми бомбами. Ни предупреждений, ни требований от островитян так и не последовало. Просто взяли и отбомбились, тем самым давая понять, что церемониться с кладоискателями, кем бы они ни были, не намерены. По счастью, от бомб никто не пострадал, но одна сотка точно накрыла бульдозер и взрывами повредило три грузовика.