И тут же резко потребовал:
– Гранаты дай!
Возницын машинально протянул подсумок и не успел одёрнуть руку, как сержант выхватил его. Выхватил и протянул одну гранату обратно:
– Эту себе возьми. Мало ли…
И со злостью гаркнул:
– Начинаем, Юра! Давай!
И Возницын сорвался на бег. Перемахнул через груду битых плит, в три прыжка промчался до следующего укрытия, а за ним по пятам вспарывали пространство проклятые лучи. Бегал он что надо! За два года ещё и не так довелось! Однажды даже от снайпера бегал, правда, тот, сволочь, всё же подстрелил. Хорошо, что пуля попала не в живот и не в голову, да рядом воронка оказалась… Несясь зигзагами от укрытия к укрытию, он больно ударился локтём обо что-то твёрдое, когда бросился на пол, уходя от огня летуна. Сфероид, точно приклеенный, не отставал и успел даже обогнать, но на беду свою, потеряв разведчика из виду. Возницын всё-таки смог перехитрить искусственный мозг и расстрелял летуна длинной очередью с фланга, вложив в неё всю свою ярость. А там позади гремел неравный бой. Рявкал "Ворчун" сержанта, визжали излучатели и гулко хлопали гранаты.
Возницын буквально влетел в шлюз, заранее успев заметить, что панель по эту сторону сожжена. И сожгли её в те далёкие века. Это потом уже он удивился, что раньше не обратил на эту мелочь внимания; получалось, что шлюз можно отпереть только с внешней стороны. Значит, не напрасно сержант остался! И видимо, Серёга знал о сожжённой панели.
Проскочив по шлюзу, он рванул ручку вниз и едва успел отскочить от стены. Сквозь пока ещё открытый проход пронёсся рой проклятых багряных лучей. Звуки боя на той стороне стихли. И всё-таки он успел! Серёга погиб не зря…
– Гады… – "рожка", выставленная на замедление, влетела в почти что закрывшуюся створу, ударилась о пол и, отскочив, вылетела в убывающую узость второй створы.
Возницын так и не увидел, как его граната взорвалась под сфероидом, вознамерившимся проскочить шлюз. Взрывом летуна ударило о дверную броню, выведя его из разряда полноценной боевой единицы.
Морошников выслушал доклад Возницына с непроницаемой маской спокойствия. Именно маской, ведь сказать, что он ожидал столкнуться здесь в затерянных подземельях у чёрта на куличках с таким противником, значит ничего не сказать. Просто невероятно, что за столько столетий могли сохраниться боевые механизмы чужаков, при этом вполне боеспособные. Непонятно на каком "топливе" или энергии они работают и где восполняют это самое "топливо" или энергию. Непонятно, отчего они всё ещё не пробились наверх. Замуровали их что ли? Загадки, сплошные загадки. Одно хорошо во всей этой ситуации – преимущество инициативы у него, Морошникова. Открыть шлюз можно только с этой стороны, значит есть возможность подготовиться к встрече, имея неограниченный резерв времени и ударить тогда, когда выгодно.
На Возницыне лица не было. Бойцы хлопали его плечу, что-то говорили, а он замкнулся в себе. Так бывает. Наступит срок – краткий ли, долгий ли – и душа переболеет. Все понимали его состояние и не лезли с назойливыми разговорами. На войне такое сплошь и рядом, когда кажется, что это не ты, а твой товарищ должен остаться жить и что он погиб, чтобы жил ты и другие, чтобы ты и те другие смогли продолжать грызть горло врагу и мстить за его смерть. Кто-то привыкает к потере друзей, а кто-то не привыкает и воюет всё злее и злее.
К боестолкновению с механоидами (это слово он подцепил от Оракула) Морошников готовился двое суток. Как повернёт обстановка – придётся ли ограничиваться разведкой боем или получится дожать, добить врага, покажет только бой. Но в любом случае, оставлять рядом с собою постоянную угрозу, затаившуюся на верхнем ярусе, полковник не имел права. Оракул его всецело поддерживал в намеренье избавиться от нежданно проявившейся угрозы. Да и было бы удивительно, начни он отговаривать. Оракул отослал всех запрошенных Морошниковым бойцов, а сам остался в портале Южного материка с небольшой группой, где и по сию пору у него не хватало времени, чтобы выспаться – столько дел он на себя навесил.
Прежде всего полковник изучил все подступы к шлюзу. И первый же его вывод был таков: принимать бой в единственном, выводящем на шлюз коридоре – значит загубить без толку людей. Коридор хоть и довольно широк, но ни о каком манёвре в нём и речи идти не может. Увлечь же врага из коридора вглубь секции, ведущей на нижний ярус, означало собственноручно вручить противнику преимущество огневой мощи. Как ни крути, а современное стрелковое оружие крушить стены не способно, у механоидов же найдётся чем проломить препятствие или прожечь достаточную для манёвра дыру, чтобы неожиданно ударить там, где их не ждут. Поэтому оставалось только атаковать. За шлюзом, по словам Возницына, натуральные руины, есть где укрыться и в то же время есть возможность не подпустить к себе врага незамеченным. Второй вывод, сложенный на основании подробного рассказа Возницына обо всех обстоятельствах боя, полковник сделал следующий: применять следует только автоматическое оружие, от карабинов и винтовок придётся отказаться. Одиночный огонь вряд ли способен поразить врага гарантированно, залогом успеха может служить лишь массированный огонь, дабы хотя бы часть пуль нашла бреши в броне. Главную ставку следует делать на гранаты, автоматы и пулемёты. Эффективность пистолетов-пулемётов, которыми как назло вооружены многие бойцы, под большим вопросом. Пистолетные патроны (это хорошо ещё, что у них пули не тупоконечные, не-то наверняка бы стали отскакивать от брони как горох от стенки) сильно уступают по убойности промежуточным автоматным патронам, не говоря уже о 9-мм винтовочных для станкового пулемёта системы Вереснянского, который в наличие всего один (да плюс парочка велгонских трёхлинейных станкачей 'Вурд'). И уж вровень тут не стоят пятилинейные патроны для крупнокалиберных пулемётов Вереснянского-Обревича и велгонского 'Жнеца' – их теперь по одному осталось после боя у раскопок.
Ударный отряд Морошников разделил на три группы. Фельдфебель Перов, вызвавшийся командовать застрельщиками, получил задачу очистить от механоидов прилегающее к шлюзу пространство, занять позиции и не дать противнику совершить массированную атаку до тех пор пока из прохода, где поневоле придётся скучиваться, прежде чем его проскочишь, – пока не развернётся штурмовая группа. Застрельщиков было восемь – их задача самая тяжёлая: первыми ворваться в шлюз и обеспечить проход остальным. Тут можно полагаться только на скорость, поэтому Перов не стал просить тяжёлого вооружения, только автоматы, гранаты и пара ручников. Тренированный пулемётчик вполне способен некоторое время побегать с семью с половиной килограммами – именно столько весил РПСМ. И побегать, и коробы с собой потягать. В штурмовую группу под командой фельдфебеля Калитина Морошников выделил все три станкача: ПВС и "Вурды" – три расчёта, шесть человек плюс четыре автоматчика. Штурмовики должны будут продавливать оборону противника и действовать заодно с застрельщиками в наступлении. Собственно, застрельщики к этому этапу боя уже вольются в штурмовую группу. В третью группу – группу подавления, Морошников выделил крупнокалиберные пулемёты: КПВО и "Жнец". Командовать группой он решил лично, заместителем назначил ефрейтора Овчинского. Двум расчётам из трёх бойцов в каждом придётся потаскать по завалам по полцентнера, что естественно скажется на манёвренности. Но крупняки того стоили, их огневая мощь должна внести решающий вклад в подавление обороны механоидов (если те вдруг станут вести оборонительный бой, в чём полковник не был уверен) и в отражении атак. Кроме того, в ленты специально по такому случаю пулемётчики зарядили каждым третьим патроном бронебойный. "Вот и посмотрим, на что они годны", подумал Морошников, одобрив идею. Составляя боевой приказ, он мечтал о горной безоткатной пушке, козырем которой были относительно лёгкая масса – 48 килограммов и вовсе не мелкий калибр – аж 80-мм. Полковник ничуть не сомневался, что от 80-мм снаряда не поздоровится любой тутошней железяке. Но чего нет, того нет. Кто ж знал, что придётся воевать в подземельях? Кабы знать заранее, он бы хоть пару горных пушек обязательно прихватил в экспедицию. Помимо пулемётчиков, в группу подавления полковник включил четырёх автоматчиков в качестве подвижного огневого резерва. Нескольких бойцов – всех, кто вооружён винтовками и карабинами, пришлось выделить на охрану лагеря у платформы – во избежание всяческих неожиданностей. Им оставлен ящик с гранатами и ручной пулемёт; что-что, а тыл всегда должен быть защищён.