Когда я взглянул на девушку, она выскочила из капсулы. Пролетев несколько метров над палубой, она остановилась и повернулась ко мне, подняв изящные руки.
На пальце её сверкало белое платиновое кольцо с маленьким черным черепом. Я почему-то не отважился дотронуться до нее, но, бегло осмотрев, не заметил никаких выпуклостей, кроме естественных. Оставив сержанта охранять их, я прошел в капсулу. За спиной послышался жалобный голос Жиля Хабибулы:
— Когда доберетесь до нашего жалкого багажа, не забудьте о нашем эксперименте и драгоценной сыворотке Лилит. Вспомните о тех годах, которые нужны нам для того, чтобы доказать мое бессмертие. Нам нужны кое-какие припасы.
Стоя в узкой капсуле, я осмотрел его багаж. Я готовился найти следы преступления, столь же фантастичные, как и его сказка о бессмертии. Я готов был найти контрабандное оружие, быть может, предназначенное для того, чтобы захватить станцию и сделать из нее базу для пиратов Скаббарда. Я был готов даже найти медицинское оборудование и лекарства для эксперимента по долголетию. Все, что я нашел, — это икру и вино.
— Да, это смертельно малая награда за все годы моей верной службы Легиону. — Хныча, он ходил за мной следом. — Однако не сомневайтесь, что все это настоящее! Лучшая черная икра, расфасованная для межзвездных перевозок. Каждая баночка стоит целое состояние! Отборные вина старой Земли, лучшие лозы прошлого столетия. Не вздумайте что-нибудь повредить, пока ищете свои краденые драгоценности или ядерные бомбы!
Именно этот странный груз, а не неправдоподобная сказка Хабибулы об экстренном вызове с «Искателя Квазара», а также отчаянные глаза красивой девушки заставили меня принять решение. Хотя немногие капралы могут баловаться в отставке икрой и вином, эти тяжелые банки не выглядели опасными.
— Я приму вас как гостей, а не как арестантов, — сказал я, — но только временно. Ваш статус будет зависеть от того, как вы будете себя вести, от того, скажете ли вы правду, и от того, что будет происходить на Краю Света.
— Спасибо, Ларс Ульмар.
Услышав тихий голос девушки, я сглотнул.
— Я рада, что вы нам поверили.
Я отвел им помещение в кольце полной гравитации, запрограммировал стационарный компьютер на выдачу им довольствия и попросил сержанта позаботиться об их багаже. К тому времени вахтенный офицер уже вызвал меня.
Он сообщил, что Аномалия по-прежнему распространяется вокруг нас. Нарушения стабильности в её центре никогда еще не были столь интенсивными. Сильное магнитное поле вывело из строя наш лучший магнитометр. Сообщения об усиливающихся гравитационных потоках напугали экипаж.
Кетцлер был безбородым и подтянутым парнем еще моложе меня. Преданный своему делу младший офицер, он спокойно воспринимал то, что ему пришлось волей случая занять мое место. Однако сейчас этот кризис начал подрывать мой, незаслуженный в общем, авторитет. Даже в переговорном устройстве я слышал дрожь в его голосе.
— Опасаюсь беспорядков, сэр, особенно от тех людей, кому мы были вынуждены отказать в отправке. Я слышал нехорошие разговоры.
— Я знаю, они недовольны, — согласился я, — но я их не боюсь.
Я провел остаток вахты, следя за показаниями приборов и делая все возможное, чтобы повысить настроение команды. Затем я сказал Кетцлеру, что он может не бояться мятежа. «Эревон» ушел. Наш собственный корабль, который могли бы захватить смутьяны, никто не способен довести до обитаемой планеты. Даже если станцию затягивает в Край Света, то внутри мы в большей безопасности, чем снаружи.
Из головы у меня не выходил рассказ старого Хабибулы о вызове командора Стара. Я велел дежурному экипажу прощупать район к северу от Края Света с помощью всех возможных приборов. Они ничего не обнаружили, и все же я знал, что таких поисков недостаточно. Помехи были очень сильны и могли исказить любой лазерный или радиосигнал до неузнаваемости. Поскольку мне нужна была внутренняя уверенность, я попросил Лилит Адамс о встрече с ней и старым Хабибулой в столовой.
— Восхитительно! — её холодный голос был сейчас странно спокойным и теплым. — Капитан, вы не могли бы нам заодно показать станцию? И не расскажете ли вы побольше об Аномалии и новых нарушениях? Мы тут слышим тревожные разговоры.
Правда могла оказаться еще более тревожной, чем любые слухи, но я ей этого не сказал. Я согласился устроить им прогулку по станции перед обедом, по крайней мере, по двум причинам. Я хотел устроить команде что-то вроде смотра, чтобы повысить её дух, а заодно и поглядеть, не выдадут ли чем-нибудь себя гости. К тому же, хотелось сделать приятное девушке.
Методично наводя порядок в отсеках станции, я успел принять душ и побриться. Стряхнув пыль с лучшей формы, я поймал себя на том, что насвистываю от нетерпения. Когда я шел к ним, то заглянул в центр управления. Там царило страшное напряжение. Кетцлер не уходил с дежурства, хотя ему давно следовало лежать в постели и отсыпаться. Центр был большой комнатой в форме цилиндра в недрах ледяного астероида. Он медленно вращался вокруг своей оси, так что внутренняя поверхность цилиндра представляла собой бесконечный пол. Одна плоскость была проекционным экраном для наших телескопов, на второй находилась электронная карта, созданная по суммарным показаниям всех наших приборов. Кетцлер сидел за пультом компьютера, глядя на карту. Там, на карте, было изображено уродливое чернобрюхое существо, скорчившееся в центре огромной паутины из сияющих нитей, расползшихся во все стороны. Черное брюхо существа было центром Аномалии, районом, куда не могли проникнуть никакие приборы. Существо раскинуло пурпурные ноги — закартированные нами гравитационные силовые линии Аномалии. Яркие линии паутины — линии магнитных полей, разошедшиеся далеко за пределы крошечного ярко-зеленого круга, отмечавшего нахождение станции. Кетцлер вскочил, когда я коснулся его плеча.
— Как дела?
Я не обращал внимания на испуганное выражение его лица.
— Думаешь, она успокаивается?
— Пока нет, сэр.
Линзы очков увеличивали покрасневшие глаза.
— Я никогда такого не видел. И становится все хуже и хуже. Меня беспокоит гравитационный дрейф.
Он нажал на кнопку, осветившую кривой ряд желтых ярких точек на экране. Точки были пронумерованы. Каждая указывала положение станции в недавнем прошлом. Станция приближалась к брюху существа.
— Она просто-таки засасывает нас! — Он взглянул на меня поверх запотевших очков.
— Даже дюзы не помогают, сэр. Мы не справляемся с дрейфом даже на полной тяге.
— Мы делаем все, что можем, — заверил я его. — Если что случится, я в столовой.
Он облизал пересохшие губы.
— Прежде, чем вы уйдете, я кое-что вам сообщу, — сказал он. — Тот новый астероид, который мы обнаружили севернее Края Света, он снова исчез!
Он показал на красную точку на экране.
— И еще одно, сэр. — Я услышал в его голосе эхо неодобрения. — Лазерные мониторы только что поймали сигнал, похожий на сигнал бедствия, с того же направления. Мы ничего не могли разобрать, кроме одного слова; мне кажется, это название корабля. Что-то вроде «Искателя»…
ВРАЖДЕБНАЯ МАШИНА
Несмотря на столь обескураживающее развитие событий, я попытался выглядеть спокойным и уверенным. Конечно, Аномалия весьма опасна, напомнил я Кетцлеру, однако именно этим мы и занимаемся на Краю Света — изучаем её опасности и приспосабливаемся к ним.
Устав от напряжения и изнурительных дежурств, экипаж по-прежнему занимался работой. Уцелевшие приборы следили за Аномалией, компьютер производил расчеты. Дюзы выстреливали в пространство струи огня, пытаясь противостоять гравитационному дрейфу. Ничего другого мы сделать не могли. Даже если история Жиля Хабибулы — правда, даже если «Искатель Квазара» борется с неизвестными силами Аномалии, мы ничего не могли сделать, чтобы помочь ему. Если мы проигнорируем угрозу Аномалии или недооценим ее, если мы не учтем собственных нужд, то ошибку исправить уже не сможем. Наши резервы были на пределе.