Элла вновь стучит в дверь.
Да что случилось-то такого? Мне это не нравится.
Давид встает на ноги и шагает в заданном направлении. Накидываю на плечи халат и толкаю Давида в спину, чтобы придать ускорения.
— Иду-у-у… — отвечаю сестре и закрываю дверь перед носом Давида, успев поймать его недовольный взгляд.
Бегу к входной двери, попутно затягивая пояс на талии. Открываю замок, и Элла врывается в номер, грозно упирая руки в бока. Она оглядывает меня с ног до головы, ее брови медленно поднимаются все выше и выше.
— Ох, черт! Так это правда?! — спрашивает она.
Ариэлла критически оглядывает номер. И я прекрасно понимаю, что она увидит… Пустая бутылка шампанского и два бокала на столике у бара, расправленная постель и две вмятины на подушках, букет цветов... Пытаюсь запихнуть свои шорты, что все еще валяются на полу перед дверью, под шкафчик для обуви, но и это не ускользает от внимательного взгляда сестры. Поджимаю губы, ощущая себя маленькой девочкой, провинившейся перед родителями.
— Я так и знала, что эта поездка пойдет тебе на пользу! — с внезапной радостью вскрикивает Элла и хватает меня за плечи. — Ну и кто он? Какой? Красивый? Местный? Как зовут? У него боль…
В ужасе открываю рот, и Элла перестает меня трясти, вглядываясь хитрым взглядом в мои глаза.
— Рори! — она как в детстве тянет букву «р» в моем имени, что означает — ее распирает от любопытства.
— Как ты узнала? — тихо спрашиваю я, все еще отходя от первичного мандража.
— Я встретила Сережу-менеджера… Он сказал, чтобы я передала тебе поздравления и просьбу в следующий раз быть немного потише. Половина персонала решила, что тебе плохо, но другая половина успокоила волнующихся, потому что догадалась, что тебе было очень и очень хорошо, — выдает, как на духу Элка, подпрыгивая от нетерпения. — Ну! Что за молодец тебя захомутал? Он классный? Если ты так орала, похоже, что очень классный. Давай колись! Как? Че? Может, мы здесь вторую свадьбу сыграем?
Элла, похоже, решила добить меня. Кошусь на закрытую дверь ванной комнаты, надеясь, что Давид не слышал бредней моей сестры, у которой из-за собственной свадьбы уже потекла крыша.
— Он что, еще здесь? — восхищенным шепотом спрашивает Элла и зажимает рот ладонью, сдерживая смешки. — Упс! Что же ты сразу не сказала?
— Да ты бы заткнулась хоть на секунду!
— Ну прости, — без капли сожаления говорит она, потому что мой наезд больше шуточный, чем грозный. — Час дня, между прочим. Я думала, вы уже разбежались. В любом случае, через сорок минут ты должна быть в ресторане. У нас семейный обед.
Я недовольно морщусь, а Элла разводит руками, как бы говоря — ничего не поделать. Она сама уже при параде: милое платье в мелкий цветочек, аккуратно собранные волосы. И даже брови выглядят не так страшно, как вчера.
— Ладно, — киваю я. — Сейчас соберусь и…
— Только замажь эту штуку на своем лице.
— Какую штуку? — спрашиваю я и поворачиваюсь к зеркалу, чтобы проверить.
Из отражения на меня смотрит симпатичная, но испуганная девушка, в которой я с трудом узнаю себя. На голове взрыв, глаза горят, припухшие красные губы тронуты легкой улыбкой, даже кожа, кажется, светится.
— Свое сексуальное удовлетворение, — смеется Элка. — Мама точно заметит. Потом не отвяжешься.
— Все! — усмехаюсь я. — Дуй отсюда, нарушительница спокойствия.
Сестра улыбается мне так, что щемит в груди. Она рада за меня. Этот человечек один из немногих, кто владеет этим магическим приемом, который трогает сердце.
Ариэлла разворачивается и касается ладонью дверной ручки, но вдруг останавливается и смотрит на закрытую дверь ванной комнаты:
— Эй, красавчик! Надеюсь, ты меня слышишь! Ты даже представить себе не можешь, какое счастье тебе досталось! Не обижай ее! Иначе я все расскажу своему мужу и ты пожалеешь, что…
Не выдерживаю и сама дергаю дверную ручку, выталкивая ржущую, как лошадь, сестру из номера. Мы будто вернулись в старшие классы. Только тогда это была моя речь. Я всем парням Элки угрожала отрезать лишние висюльки, если увижу сестру в слезах. Одному даже по роже дала. Веселые были времена, но кто бы мог подумать, что и Элла будет также за меня заступаться? Я даже на секунду чувствую себя не старшей, а младшей сестрой.
— Не опаздывай, — поет Элла, махнув мне рукой на прощание.
Закрываю дверь, а заодно и глаза, шумно выдыхая. Что это было вообще? Ну нельзя же так нападать на сонного человека после бурной ночи.
Тихий щелчок двери приводит меня в чувство. Поворачиваю голову и встречаюсь взглядом с теплыми глазами Давида. Черт возьми! Я заставила его спрятаться, как будто мы делали что-то запрещенное. Такое ребячество… Мне, честно, стыдно, и я даже не знаю, как теперь себя вести. Как объяснить, что я просто испугалась и не понимала, что делать?