Тяжелое чувство вины давит на плечи, а сердце протестующе бьет по ребрам. Не случилось бы и нас с Давидом, и от этого становится только больней.
Давид… Сердце бьется так сильно из-за него. Признаюсь себе, что как бы я не любила сестру, все равно не смогла бы отказаться от встречи с ним. Я столько всего поняла, столько узнала… От раскрыл меня абсолютно по-новому. Заставил пересмотреть взгляды на жизнь и отношения, показал, как все может быть, как должно быть. Это дорогого стоит. Но стоит ли это счастья родного мне человека?
Ну почему все так сложно?
Внимание привлекает мелькнувшая за стеклянной стеной тень, в следующую секунду открывается дверь, и в бильярдную заходят братья. Открываю рот на коротком вдохе, глядя на них. У Давида рассечена скула, Демид тоже слегка потрепан, но хотя бы лицо у него без видимых повреждений.
И сейчас, как бы они не сопротивлялись, братья выглядят абсолютно одинаковыми, несмотря на незначительные различия во внешности. Серьезные карие глаза, решительно сжатые губы, красная роза в правой руке. Где они только их взяли?
— Рори, нам лучше оставить молодых наедине, — говорит Давид, пропуская брата вперед.
Бросаю на Эллу встревоженный взгляд, но сестра безотрывно смотрит на своего жениха, и я вижу то, от чего в момент теплеет на душе. Столько нежности, чувственности и желания упорхнуть в его объятия. У них все получится. Я уверена в этом.
Поднимаюсь с дивана и направляюсь к выходу. На середине пути встречаюсь с Демидом и не могу промолчать:
— Не давай ей слишком много плакать, иначе завтра утром снова будут проблемы.
— Спасибо, Аврора. И прости, что расстроил твою сестру. Этого больше не повторится.
Его извинения становятся неожиданностью, но их искренность сглаживает острие ножа, упирающегося в горло. Шагаю дальше, Давид встречает меня у двери и обнимает за плечи, прислоняя розу к моей груди.
— Спасибо, — благодарю я, но не за цветок, а за то, что он сделал.
— Пожалуйста, — улыбается он, выходя вместе со мной из бильярдной.
Шагаем к отелю, и я замечаю, что Давид двигается немного скованно, словно каждый шаг причиняет ему боль.
— Вы подрались?
— Главное, что поговорили, — весело отвечает Давид. — Надеюсь, Ариэлла оценит мой подарок на свадьбу.
— Какой подарок?
— Чистое лицо ее жениха.
— Давид… — вздыхаю я, не зная, что еще сказать.
— Все хорошо, Рори. Тебе не о чем волноваться. Есть у нас с Демидом все-таки кое-что общее…
— И что это?
— Наши любимые женщины должны быть счастливы рядом с нами. Это и делает мужчину — мужчиной. Так что… Ариэлла в надежных руках. Как и ты.
И я это знаю.
— Тебе нужно в больницу, — говорю я, переживая за его состояние.
— Мне нужна ты.
— Я не доктор.
— Верно, ты гораздо лучше.
Глава 11
— Как ты? — спрашиваю я, сидя на кровати рядом Давидом.
— Жить буду, — отзывается он, придерживая у лица пакет со льдом, завернутый в полотенце.
Осторожно кладу еще один холодный компресс ему на ребра, искоса глядя, как Давид едва заметно морщится. Он, конечно, герой, и явно старается не показывать, что ему больно, но я видела синяк у него на боку, а щека до сих пор кровоточит. Злюсь на братьев за глупые разборки, но не решаюсь высказать негодование вслух. Свадьба спасена — это уже достижение. Скорее бы Элла и Демид поженились, мне уже немного надоело подрабатывать брачным суперменом.
— Вы помирились? — задаю другой волнующий меня вопрос.
Давид тихо хмыкает, прикрывая глаза и выдерживая недолгую паузу, а после устало произносит:
— Нет, но конфликт исчерпан. По крайней мере, завтра наши разногласия не станут проблемой.
И это действительно хорошая новость, пусть и не та самая, что заставила бы с облегчением выдохнуть. Но было бы странно, если Демид и Давид в один момент вдруг стали любящими братьями. Столько лет отрешения, обид и безразличия. Даже родные люди не могут преодолеть эту пропасть в один шаг, но выстроить мост им точно под силу. Дощечку за дощечкой. Посмотрим, что из этого выйдет.
— Тебе еще что-то нужно? — ласково спрашиваю я, желая хоть как-то облегчить его состояние. — Хочешь воды или может чего-нибудь выпить?