— Это было потрясающе, — говорю я и оставляю на его губах короткий поцелуй. — Надеюсь, ритуальный танец призвал Музу.
— Она всегда со мной, — отвечает Давид.
Выхожу из ванной комнаты, со стороны кухни доносятся быстрые щелкающие звуки. Гений за работой, лучше не отвлекать. Отправляюсь в спальню и подхожу к окну, чтобы впустить в комнату свежий теплый воздух. Лето уже на закате.
Открываю створку и выглядываю наружу. Ухоженный сквер в мягкой цветной подсветке завораживает, острые верхушки пушистых кипарисов медленно покачиваются на ветру.
Я переехала сюда почти год назад, и это определенно было лучшим решением в моей жизни. Сменила душный городской офис на стеклянный павильон по продаже недвижимости, вредного босса — на классный дружный коллектив. Но это не самое главное… Важнее то, что я наконец-то поняла, кто я и чего хочу.
Бросаю взгляд на правую руку, сердце попадает в крепкие объятия грусти. Сегодня было наше тридцать третье свидание с Давидом. И если я уже точно понимаю, что мне нужно, то Давид, похоже, передумал или засомневался.
Маленькая воздушная надежда проникает в меня с новым вдохом. Может быть, он просто обсчитался? Перепутал? Забыл, в конце концов! Все ведь бывает. Давид был так занят последние два месяца. Это может все объяснить, но почему же тогда он выбрал именно этот ресторан для сегодняшнего ужина? Тот самый, о котором мы говорили на первом свидании?
Шикарное заведение, прямо на горе и с видом на море. И вечер был невероятным. Мы много говорили, смеялись, обсуждали планы. Пили вкусное и дорогущее шампанское, а Давид вел себя… Да, как всегда. Был милым, внимательным, много пошлил, сыпал комплиментами, от которых мне хотелось залезть под стол, но к этому я давно привыкла.
Так в чем же дело? Я весь вечер ловила себя на мысли, что жду этого. Жду предложения. Но он его не сделал. Надо было все-таки соглашаться на третье свидание…
Вздыхаю и отхожу от окна. Ложусь в постель, все еще снедаемая домыслами и сомнениями. Закрываю глаза и гоню прочь дурные мысли. Я поговорю с Давидом завтра. У нас нет проблем с пониманием только благодаря тому, что мы обсуждаем все тревоги и переживания. Никаких тайн и скрытых обид.
Да. Решено. Я просто спрошу его, и мы все обсудим.
Просыпаюсь от громкого топота. Яркие солнечные лучи ослепляют, и я прикрываю ладонью глаза, чтобы спасти роговицу от ожога.
— Что случилось? — сонно бормочу я.
— О! Ты проснулась! Вставай!
Давид сдергивает с меня тонкое одеяло и осыпает плечи и грудь быстрыми рваными поцелуями. Обхватываю его за шею и тяну на себя, чтобы завалить в постель:
— Давай еще поспим…
— Не-не-не… Солнышко встало, утро настало. Нам нужно в город, — бодро отзывается Давид.
— Ты вообще спал?
— Еще успею, — усмехается он и заставляет меня сесть. — Собирайся.
Открываю глаза и не могу им поверить. Протягиваю руку и касаюсь гладкой щеки. Похоже, я еще сплю. Этого просто не может быть…
— Где твоя борода?
— Нравится? — сияет Давид.
— Э-э-э… — тяну я, потому что немного подвисаю.
— Такой эффект мне и нужен. А теперь в душ, одевайся и выходим. Мы уже опаздываем.
— Ладно, — соглашаюсь, все еще с трудом веря в происходящее.
Он побрился? Побрился?! Зачем?!
Давид резво шагает по оживленной улице, крепко держа меня за руку. Я все еще не догоняю, что происходит и куда мы так спешим. В голове каша, а организм настойчиво требует кофе.
— Черт! — выпаливает Давид, останавливаясь. — Подержи.
Он пихает мне в руку квадратный кубик, а сам опускается вниз. Подавляю зевок, а потом меня вдруг прошибает какое-то странное чувство. Поднимаю руку и вижу в ней черный футляр для украшений.
— Какого?.. — во рту становится так сухо, что не получается больше ничего произнести.
Смотрю на темную макушку Давида, который делает вид, что ничего не слышит и продолжает возиться со шнурками в кроссовках. Снова возвращаюсь глазами к коробочке. Прохожие обходят нас С Давидом, точно волны, ударяющиеся о пирс, и рассыпаются в разные стороны.
Так… Ладно…
Он ведь дал ее мне. Нужно просто открыть.
Поднимаю вверх крышку и крепче сжимаю пальцы.
— Давид! — рычу я, выпучив глаза. — Это уже не смешно!
Он поднимается с самодовольной улыбкой на лице. Клянусь! Я его все-таки тресну. Вот этой самой… Пустой! Коробкой!
— Ой… — с притворным удивлением говорит Давид. — Кажется, я кое-что забыл. Такой рассеянный в последнее время…