— И что нашли тех убиенных? Посмотреть бы на них.
— Ох, Митька, на опасную стезю восходишь, конечно все тела те собраны да скоро очистят огнём от скверны, иначе никак. Если не очистить их огнём, то в полночь и праведники умерщвлённые обернутся адскими псами. В католических странах, по секрету тебе скажу, такое часто происходит, а потом неделями особые охотники на оборотней их ловят. — Наплёл ерунды, не знаю проймёт ли.
— Так то у схизматиков! — Успокоился было посольского приказа служитель.
— Верно, да только расстрига сей, веру католическую в сердце носит, с ней и беду в храм православный принёс. Видел же сколь искусны мои воины? А вор Гришка оборотнем обернулся и убёг, а иначе как бы он смог?
— Святые угодники… — Пошёл креститься во всю, пришёптывая спасительные мантры.
На следующее утро вернулись два десятка из голицынской полусотни. Как выяснилось, по той дороге, что они перекрыли и бежал Отрепьев. Эти ребята и приняли его на себя, только не рассчитали, что у противника полная хоругвь не участвовавших в бою воинов. Как итог, тридцать погибших, остальные ранены и Гришка таки прорвался, лично зарубив двоих. Разведчиков моих неудачники встретили, направление побега вора указали, но шансов догнать пешими конных не много.
К сожалению участвовать в полномасштабных боевых действиях нельзя, чтобы не нарушить дипломатические протоколы. Если этот бой ещё можно списать как защиту от татей преступных, то больше — ни-ни. Да и боеприпасов не хватит, что тоже минус. В любом случае, бегство самозванца и распускаемые мной слухи о его диавольской природе должны, как минимум, отсрочить падение Годунова и заговор Голицыных и тех кто там ещё с ними. Тем не менее, походя удалось укрепить дрожащие ножки трона Годунова. Я ведь действительно не планировал устраивать битвы, максимум провести спецоперацию по отлову вора, а то и вообще послушать дядю Фёдора и не лезть к нему, но неосторожное и неуместное бахвальство польских лыцарей внесло свои коррективы в мои задумки. Но не изменило общие стратегические планы и мы приступили к исполнению договоренности по расширению ассортимента сельхозпродукции на южных украинах Московии. Благо к жителям выделенных деревень добавились пленные казаки и больше полутора тысяч монастырских крестьян, вынужденных отрабатывать вину своих хозяев.
Как я рассчитывал, картошка, кукуруза, баклажаны, томаты, яблони и вишни, всё, что росло на нашем участке, выведенное селекционерами 20-го века, будет моим единственным и последним бесплатным пособием для московитов. Собственно для этого я проделал долгий путь от Москвы к Путивлю, не дать умереть с голода будущим мичуринам, кулибиным и достоевским, задача куда как важнее «промежуточного патрона». А мысль о том, как картошка спасла от вымирания целый народ(я про ирландцев, если кто не в курсе), билась в мозгу, усиленная тем фактом, что в наше время этот овощ уже был признан народным, да и развитие свиноводства также основано на выращивании этого многогранно полезного продукта.
Первым делом за рекой Сейм, на текущей параллельно меньшей по размеру речушке поставили лесопилку. Из досок сколачивали длинные сараи под рассаду теплолюбивых овощей, впоследствии рассчитывая использовать их под амбары и свинофермы. Простенки засыпали мелким гравием вперемешку с песком, другого материала на утеплитель я придумать не смог, а минеральная вата и пенополиизоцианурат были временно недоступны. Все гвардейцы и морпехи, так или иначе знакомые с нашими производствами в Аркаиме поставлены руководителями различных проектов, невзирая на текущую должность или звание. А работ было превеликое множество: кирпичи нужны, песок, известь, глина разнообразная, очистить поля, заложить посёлки с нормальными домами для крестьян, и это далеко не полный перечень срочных хозяйственных задач.
По мере готовности амбаров, продуктовые запасы из монастыря перевозили в них. Я ни секундочки не сомневался, что первые же представители власти вмиг наложат лапы загребущие на наши трофеи. Пока же по округе расходились слухи о бегстве вора-оборотня и туземная элита слеталась к Путивлю, в надежде получить правдивую информацию из первых уст. Митька был нарасхват, а чудовищный образ Отрепьева расцветал всё новыми и новыми красками.
— Государь, там какие-то воины приехали, главный их воевода тебя видеть желает. Назвался Пётр Фёдорович Басманов. — Доложил Па Той.
— Ну вот и закончилась спокойная седмица. — Усмехнулся я, отрываясь от вёрстки новых планов, на основе полученных отчётов. — Пусть проходит, только один.
Колоритный персонаж — аккуратная борода, закрученные усы, платье из дорогой ткани, вроде бархата, всё расшитое золотом, меховой плащ и шапка, ну куда ж без неё! Пришлось и мне напяливать на голову церемониальную шляпу с навершием из моржовой кости с крыльями ворона — иначе не поймут посла без шапки. Зашёл и молчит, вот у них этикеты — чёрт ногу сломит.
— Раз пришёл — говори или ты помолчать со мной приехал? — Принципиально не здороваясь, начал разговор.
— И тебе, посол, доброго здоровья! — Обозначил поклон, даже не пошевелив шапкой, боярин московский.
— Уважаемый боярин, по своей ли воле или наказом царя своего прибыл? Не будем тянуть кота за хвост, ты уж не серчай, но у меня ещё много неотложных дел.
— В стане войска московского весть прошла, будто побил ты вора, выдававшего себя за царевича Дмитрия. Опрометью приехавши, своими очами лицезреть сию оказию возжелал. Да видать правду про сие бают. А самого вора поймал ли? — И щурится, ногу вперёд выставив.
— Раз дошла до вас сия весть, стало быть и ведаешь, что оборотнем перекинулся вор, да сбежал, со своими верными псами. Воины брата твоего Голицына вознамерились по дороге его перехватить, да насилу ноги унесли сами, боле половины воев потерявши. — А сам думаю, ни чего так «опрометью» — восьмой день уже пошёл, а до их стана всего 2 дня, если по-резвому. А то что их упредили о том голицынские — точно знаю, мне доложили о троих всадниках одвуконь спешащих в Кромы, когда мы ещё сам Путивль не успели взять.
— Молва, то не верный донос. Потому и решил приехать да разузнать, что произошло. Мы почитай второй год изловить супостата не можем, а ты пришёл, да побил войско его. Нынче в стане нашем пошла молва недобрая о самозванце, да те кто переметнуться на сторону вора хотели, в задумках пребывают.
— Да ты присаживайся, боярин, в ногах правды нет. — Указал ему на резной стул, возле моего стола, а то стоит как истукан.
— Благодарствую, Игорь Владимирович. — Резво плюхнулся на мягкую подушку Басманов.
— Понимаю твою озабоченность, Пётр Фёдорович, отодвинули тебя по местничеству, да и братья твои Голицыны думали на сторону вора переметнуться, а…
— То поклёп, Голицыны сами рода великокняжьего, да за государя всегда верно стояли. Не верь сим сказкам, то ложь. — Перебил меня сродственничек заговорщиков, интересно, а может он сам тоже хотел переметнуться, тогда зачем войско к присяге дяде Фёдору столь усердно приводил?
— Да я бы и не верил, да только сам Иван мне про то говорил, теперь же одумается наверно, как сам считаешь? — Сам начал перебирать бумаги, словно чего-то ищу, Басманов прямо впился взглядом в мои движения.
— Твоя речь как и словенская, токмо не все слова ты верно истолковал, ни Иван, ни Василий никогда измышлять супротив царя не могли. Другой дело Васька Шуйский — тот может. Но вот ты, посол заморский, взял да и побил вора, да ещё и в Путивле укрепился, а про чем договор то был с государем у тебя, поведай, коли не тайна сие. — Этот мужчина мне определённо нравится, жаль что у него братья какие-то скользко-пакостные. Басманов же хоть и уводит разговор с неприятных тем, но умело.
— Не тайна вовсе, дал мне ваш царь в аренду четыре деревни близ Путивля, для выращивания овощей разных, привычных нашему народу, а как закончится срок, то будем в этих местах те продукты покупать. А сии тати сами на мой обоз напали, пришлось дать ворам укорот. Не ждал я, что у вас воры крепостями да градами володеют. — Объяснил вкратце ситуацию.
Поговорили ещё не долго, обсудили разное, я как и всем местным боярам предложил везти мне холопов на продажу, но заинтересованности у Басманова не вызвал, зато предложение поторговать зеркалами приподняло настроение боярина. Он со своими бойцами устроился также в городе, но не в монастыре, а занял дома в районе северных ворот.