Мне нравился термин «виртуальная реальность» из-за впечатления присутствия в виртуальном мире, но больше всего из-за того, что внутри него вместе с тобой могли быть и другие люди. В техносреде слово «реальность» могло послужить социальной версией предложенного Айвеном Сазерлендом слова «мир».
Хиппи 1970-х годов были одержимы идеей «реальности консенсуса». Меня всегда бесила сентиментальная философия нью-эйдж, наверное потому, что когда мне отказывает способность мыслить ясно, я рискую в нее скатиться. В 1970-е годы мне часто рассказывали, как все вокруг изменится, если все люди разом поверят во что-то. Небо станет фиолетовым, а коровы научатся летать. Реальность они воспринимали как проект коллективной мечты, а трагедии были виной тех, кто мечтал плохо.
Мне казалось, что недооценка реальности приведет к непониманию: если мысли всех и каждого могут менять мир, то. возможно, он станет умнее и добрее, но будет очень нелегко узнать, о чем люди мечтают или думают на самом деле. Когда стремишься сделать мир лучше, неизбежно сталкиваешься с проблемами.
Те, кто по-настоящему верил в это, требовали, чтобы мы все мечтали о социализме, но затем требования сменились на мечты о либертарианстве, а затем – на поддержку идеи предполагаемого превосходства искусственного разума. Никто не готов признать, что идеальную мечту еще никто не сформулировал, а может, ее никогда и не существовало.
Как бы то ни было, слово «реальность» не единожды упоминалось в утопических рассуждениях 1970-х годов, и мне нравилось, как оно звучит, даже если меня не устраивал весь сопровождающий его культурный багаж.
Насколько мне известно, я также ввел в обращение термин «смешанная реальность»[103].
Однако когда инженер одного из наших крупнейших заказчиков, Boeing, просто влюбился в термин «дополненная реальность», мы были рады использовать этот термин. Но мне все же нравилось говорить «смешанная». А может, «перемешанная»?
Сейчас «дополненная» означает, что вы видите мир с пояснениями, а «смешанная» – что вы видите дополнительные объекты, которые кажутся реальными.
Термин «виртуальная реальность» имел значение еще и для создания бренда, поскольку изначально ассоциировался с VPL Research. Но не всем в VPL это нравилось. Чак, наш самый главный хакер, считал, что эта фраза напоминает «рекреационный транспорт». «Звучит так, как будто мы хотим запихнуть пожилых людей в имитации, чтобы они нам не докучали». Надеюсь, что на этот счет он окажется неправ.
В любом случае вот еще одно определение:
Прозвище разошлось
Через много лет после описываемых в книге событий в осеннем выпуске «Whole Earth Review» за 1999 год были опубликованы мои рассуждения о широкой распространенности термина «виртуальная реальность», который в те времена означал довольно многое. Приведу слегка отредактированный фрагмент.
Несколько десятков лет назад я назвал одну из разновидностей пользовательского интерфейса «виртуальной реальностью». Два качества, социальное и соматическое, объединенные вместе, создали нечто очень непохожее на отдельный виртуальный мир. Виртуальная реальность была промежуточным пространством или средством связи между людьми; до ее появления эта роль принадлежала только физическому миру. Термин «реальность» был оправдан.
«Мир» возникает, когда сознание верит в постоянство того, что оно воспринимает. «Реальность» появляется, когда сознание верит в то, что в сознании других людей существует тот же самый мир. Без этого не установить коммуникацию и эмпатию. Затем добавьте соматический аспект: сознание может занимать отдельный мир, но тело живет в реальности. С помощью соматических интерфейсов VPL – перчаток и специальных костюмов – мы занимались проектированием как для тела, так и для сознания.
Отбросим сейчас в сторону собственно технологию и проследим за приключениями метафоры, когда она покидает лабораторию и отправляется в большой мир. Потенциал виртуальной реальности – настолько замечательная метафора, что отследить ее почти невозможно.
Вот далеко не полные данные анализа ассоциаций, связанных с VR, собранные летом 1999 года.
Преступное отклонение от правды: во время последней предвыборной кампании на пост президента США все четыре кандидата так или иначе обвинили соперников в том, что они «живут в виртуальной реальности». И это они еще были вежливы; в других дискуссиях они прибегали к куда более агрессивным выражениям[104]. «Виртуальная реальность» – отказ от продуманности и трезвомыслия, это обман, а не манипуляция.
104
Этими четырьмя кандидатами были Билл Клинтон, Эл Гор, Боб Доул и Джек Кемп, и по нынешним стандартам ничего из сказанного ими не сочли бы агрессивным. –