Публика отреагировала невероятно живо, и впоследствии я не слышал ни одного отзыва, в котором бы говорилось, что представленная пьеса была демонстрацией. Это была музыка[129].
Финал одной конечной игры
Оглядываясь назад, я понимаю, что «Звучание одной руки» было для меня переломным моментом, как в фильме «Фицкарральдо». Титаническая работа, красивое представление, а потом неизвестность.
SIGGRAPH’92 стала моментом радости, но после нее мне пришлось посмотреть в глаза реальности. Я не встречался лично с остальным советом директоров VPL. Мы были на грани, что правда, то правда. Я хотел, чтобы мы и дальше вкладывали все возможные усилия в MicroCosm, даже если это означало риск для всей компании. А еще я хотел сыграть на расширении сетевых технологий. У нас были программы, которые вполне могли стать первыми сетевыми приложениями. Другие члены совета директоров хотели, чтобы VPL изменила курс и стала менее рискованным предприятием, более традиционной компанией, которая заключала бы контракты с военными ведомствами, продавала бы небольшие объемы продукции по высоким ценам, выпускала бы высокодоходные продукты и выжидала момента, когда интеллектуальная собственность станет цениться настолько высоко, чтобы появилась возможность продавать ее еще дороже. Цена решения совета директоров была огромна: стратегическое банкротство.
Согласно их плану, VPL предстояло пройти процедуру банкротства, после чего появилась бы ее новая версия без обязательств перед кредиторами – которые, должен заметить, сами входили в совет директоров, но это уже не важно, – и под тщательным контролем французских инвесторов. В то время я мог сопротивляться и, вероятно, даже победил бы. Я видел возможность высоких ставок, но уж точно не банкротства.
Но в глубине души я начал сомневаться, верным ли путем иду. Если я хотел стать одним из главных авторитетов Кремниевой долины, у меня еще оставался на это шанс. Еще существовала возможность сделать VPL одной из крупнейших компаний, и он был связан с популяризацией сетевых технологий. Допустим, я мог вступить даже не в одну глупую битву с бесполезным советом директоров, японским преступными миром, предполагаемыми французскими шпионами и совершенно точно существующими голливудскими адвокатами по разводам и выйти из них владельцем крупной компании, разрабатывающей высокие технологии. Но у меня начали зарождаться сомнения, этого ли я хочу на самом деле.
Но если честно оценивать свои действия тех лет, скажу, что моя проблема состояла в желании, чтобы меня любили. Я все еще оставался маленьким мальчиком, потерявшим маму, и не мог справиться с ревностью и назойливым интересом, которые пришли ко мне вместе с успехом в Кремниевой долине.
Но это еще не все. Я усомнился также в мифическом мужском успехе в мире бизнеса.
Атмосфера бизнеса отчасти отражает армейскую культуру. Лидер – это тот, кто способен волшебным образом воплощать в действие свою волю. Стив Джобс говорил о том, чтобы «оставлять зарубки на Вселенной». Это маскулинное представление о бизнесе было аналогично суеверию о том, что человеческие мысли создают реальность. Снова и снова магическое мышление.
А еще к тому времени я очень близко познакомился со множеством бизнес-структур. Компании, разрабатывающие технологии, гигантские концерны по производству игрушек, военные ведомства. И, насколько я мог судить, то, что происходило в реальности, обычно не соответствовало мифам о Супермене мира бизнеса. Лидеры сражались друг с другом за власть и репутацию, но когда дела шли действительно хорошо, это происходило благодаря никому не известному человеку, невидимому ангелу. И пока я творил миф, такие люди, как Чак и Энн, делали все, что от них зависело, и даже больше, чтобы VPL смогла создать что-то важное.
Если перестаешь верить мифу о великом человеке, становится трудно стремиться к тому, чтобы этим человеком быть.
Так я пришел к странному выводу. Для меня настало время покинуть VPL.
Это было все равно что отречься от собственной страны или религии. Я был сбит с толку и не знал, что делать.
VPL продолжила существовать без меня, продавая то же оборудование, но, насколько я знаю, не изобретая ничего нового. Я не следил за ее делами. В 1999-м ее приобрела компания Sun Microsystems, которая в конце концов сама вошла в состав компании Oracle.
И снова какая-то часть меня умерла, и пришло время начать заново и забыть, сколько я вынес.
Глава 21
Амальгама реальности
С 1992 года в моей жизни произошло множество чудес. Я изменился; все вокруг изменилось. Рядом со мной самая лучшая в мире семья. Я счастлив.