П. П. Предславотисполкома Касимов.
Уполномоченный КЧОО ВЧК с/о[889] Жебрак,
секретарь Кристин.
После заседания исполкома, как только постановление было отпечатано на машинке, Аншамаха, запасшись одним экземпляром, распрощался с Черноусом. Поправив войлочную шляпу, он сбежал по ступенькам во двор, где его ждали чоновцы, подал команду:
— По коням, хлопцы!
Бойцы сели на лошадей. Аншамаха легко взлетел на коня и первым выскочил на улицу.
Оставив позади около семидесяти верст, отряд в десятом часу утра миновал Зарубовку и выехал на дорогу, вьющуюся узкой лентой вдоль густых плавневых камышей. Вскоре показалась и Волошковка на берегу Кирпильского лимана. Внезапно из нее выскочила банда человек в пятьдесят и, обнажив шашки, пустилась наперерез чоновцам. Аншамаха, увидев численное превосходство противника, приказал чоновцам укрыться на кошу в пустой хате, расположенной вблизи дороги. Бойцы вскочили в халупу и открыли огонь по банде, которая уже залегла в канаве на меже коша и начала обстреливать хату из винтовок и ручного пулемета. Турлучные стены плохо защищали чоновцев, среди которых быстро росло число убитых и раненых. Свинцовым градом они были оттеснены к двери в конюшню, и в это время один из бандитов подполз к хате, поджег соломенную крышу. Заполыхало пламя. Чоновцы начали выскакивать из хаты, сдаваться. Бандиты уже не стреляли и подошли к посадке, где стояли чоновские лошади.
Когда последний чоновец покинул горящую хату и среди пленных не оказалось Аншамахи, Корней Маслов, главарь банды, спросил насмешливо:
— А почему же Терентий Артемович не выходит?
— Он не хочет сдаваться, — ответил один из чоновцев.
— Ну, хай жарится! — махнул рукой Маслов.
Потолок и стены рухнули, пламя постепенно угасло.
Усевшись тут же, на камыше, бандиты разложили закуску, раскупорили фляжки с самогоном. Маслов налил самогону и пленным, поднял кружку:
— Ну, братцы, выпьем за упокой души Терентия Артемовича!
— Да, отчаянный был человек, — заметил подхорунжий Озерский. — Пусть ему на том свете легонько икнется.
Чтобы отряды банды Рябоконя не получили сведений о движении оперативных групп ВЧК, Жебрак немедленно арестовал в Гривенской, Приморско-Ахтарской, Новониколаевской, Староджерелиевской и на хуторе Лебеди всех взятых на учет пособников Рябоконя. После этого оперативные группы приступили к облавам, организуя ночные засады на выходах из плавней. В первую же ночь одна из групп обстреляла двух бандитов, пытавшихся проникнуть в хутор Лебеди. Как выяснилось позже, один из них был сам Рябоконь. Во время перестрелки он получил легкое ранение в живот.
В ту же ночь первая опергруппа устроила засаду на Черном ерике, под Староджерелиевской[890]. В четыре часа утра чекисты обнаружили девять бандитов, пробиравшихся в станицу, и открыли по ним огонь. В перестрелке был убит фуражир банды Рябоконя — житель станицы Полтавской, захвачены три винтовки, один револьвер, одна бомба, две арбы и лошади.
Засады были устроены в плавнях и под Приморско-Ахтарской. Утром два чоновца доставили в Совет связанного Маслова. Увидев за столом председателя Аншамаху, бандит не поверил своим глазам, пробормотал ошалело:
— Ты, Терентий Артемович? Чи с того света явился?
— Садись, Корней Анисимович. — Аншамаха указал на стул. — А то ты, видать, это самое… дюже утомился с дороги.
Маслов опустился на стул и, все еще не веря своим глазам, спросил:
— Как же это ты не сгорел?
— А вот так, — отозвался Аншамаха.
— Ей-богу, чудо какое-то… — дернул плечом Маслов.
Аншамаха заглянул ему в глаза и с презрением бросил:
— Никаких чудес, Корней Анисимович! Аншамаха под пулями своих врагов не гибнет, в могиле оживает и вылазит из нее, как видишь, невредим, в море не тонет, в огне не горит… — Он отошел в угол кабинета и оттуда продолжал: — Ты видел, это самое… дыру в стене конюшни, что была пристроена к хате?
— Ну, бачил…
— А большую кучу перепрелого навоза около той дырки тоже видел?
— Бачил.
— А ты знаешь, что навоз горит плохо?[891]
— Знаю…
— Ну, и я про то знаю, — сказал Аншамаха. — Вот я, это самое, зарылся в ту кучу и спасся от огня! Правда, душновато только было и припекало мне подошвы, но я терпел.
— Значит, ты слышал, как мы тебя поминали?
889
КЧОО ВЧК — Кубано-Черноморский Особый отдел Всероссийской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией и саботажем; с/о — здесь имеются разночтения, точного варианта установить не удалось. —
890
Ерик Черный — протока, соединяющая лиманы Круглый-Сладкий (через него лиман Глубокий) и Гусячий (Гусиный, через него лиман Сладкий). Ближайшая станица от Черного ерика — Черноерковская, имела до 1925 статус поселка (относился к станице Петровская) и расположена на берегах ерика Терноватого, впадающего в ерик Черный в хуторе Черноерковский (сейчас — Черный Ерик). Станица Староджерелиевская расположена на 40 км к востоку и отделена от Черного ерика рядом станиц, рекой Протокой и плавнями по обе стороны от нее. А вот дальше, в нескольких километрах на восток, протекает Ангелинский ерик (сейчас — ручей). Таким образом, место размещения засады остается на совести автора. —
891
Использовать навоз как топливо можно исключительно в хорошо просушенном виде. —