— А как же! Все слышал!
Маслов опустил голову, проговорил подавленно:
— Недаром тебя двужильным называют.
XXI
Серое, неприветливое небо дышало холодом, солнце пряталось за тяжелыми низкими тучами, и по ночам оседали заморозки, лужи покрывались тонкой пленкой льда. С деревьев сыпались увядшие листья, устилали сады и леса пушистыми пестрыми коврами.
Рябоконь вышел из куреня, покосился на хмурое небо, крикнул часовому:
— Дудника ко мне!
Когда тот явился, Рябоконь сказал ему:
— Ты вот что… сообщи всем командирам, чтобы они послезавтра, 28 декабря, сосредоточили свои сотни у Сладкого гирла для налета на Ачуев.
Прошло два дня. Все четыре сотни собрались у Сладкого гирла, но напасть на Ачуевские рыбные промыслы не смогли: Рябоконь получил от своих агентов сообщение, что промыслы сильно охраняются. В то же время из Гривенской пришло донесение о том, что туда прибыл из Краснодара пароход «Роза Люксембург», на который уже грузится продовольствие для Красной Армии.
Пароход «Роза Люксембург» стоял на Гривенской пристани, готовый к отплытию… Неожиданно из камышей выскочила банда и начала громить его.
Жебрак тотчас же связался со Славянской по телефону[892], попросил помощь и со своими незначительными силами вступил в бой с бандой.
Славянский чоновский батальон срочно выделил сорок коммунистов под командованием помвоенкома Высоцкого, который с двумя пулеметами немедля направился в Гривенскую на пароходе «Кочегар».
Шел мелкий снег, морозило. На палубе бойцы выбивали частую дробь промерзлыми сапогами. Северный ветер рвал на них шинели, бил снегом в лицо, а через некоторое время стал доносить и далекие пулеметные, винтовочные выстрелы от разгоревшегося боя между Гривенским чоновским отрядом и бандой Рябоконя. «Кочегар» напрягал все свои силы, шел с удвоенной скоростью по течению реки. Выстрелы становились все слышнее…
Но вот они стихли… Наконец показалась и Гривенская. Кругом серо, пусто. Плотно прижавшись к берегу, сиротливо стоит «Роза Люксембург». Резкий гудок «Кочегара» поплыл над притихшей станицей.
На пристани появилось несколько человек из местной администрации. Потом прибыли и Жебрак с Селиашвили и тремя чекистами. «Кочегар» пришвартовался к «Розе Люксембург».
Жебрак крепко пожал руку Высоцкому.
— Спасибо, товарищ, что не задержались. Не успел Рябоконь развернуться, удрал.
— Надо срочно отправить груз в Славянскую, — сказал Селиашвили. — Чего доброго, банда может повторить налет.
— Теперь не рискнет, — ответил Высоцкий.
— От Рябоконя всего можно ожидать, — заметил Жебрак.
Через полчаса «Кочегар» взял на буксир «Розу Люксембург» и, шумно разбивая воды колесами, с потугой двинулся обратно вверх по реке.
Волнуется Протока, гнется сухой камыш под ударами пронизывающего ветра. В капитанской рубке Жебрак и Высоцкий. На капитанском мостике седоусый шкипер. Наблюдатели зорко всматриваются в камыши.
Приблизились к излучине. В глубине плавней появились какие-то черные точки. Шкипер вызвал Высоцкого, указал на эти подозрительные предметы.
— Что это, по-вашему?
— Может, скот?
— Ну какой же скот зимой.
— Что же тогда?
— Гряду Васильченко проходим, — пояснил шкипер. — Самое бандитское место. На всякий случай надо быть начеку.
Его опасения подтвердились. В морозном воздухе затрещали винтовочные выстрелы.
Высоцкий подал команду:
— В ружье!
Чоновцы быстро заняли места вдоль бортов парохода. С кормы раз, другой прострочил пулемет.
— Полный вперед! — крикнул в машинное отделение шкипер.
«Кочегар» запыхтел еще натужнее, рванулся против бурного течения реки и вошел в самый узкий рукав Протоки.
Снова глухо захлопали выстрелы. Совсем близко на берегу замелькали бандиты в полушубках, папахах.
«Кочегар» продолжал набирать скорость и, рассекая ледяную изжелта-бурую воду, гнал по ней высокие волны.
— Стой! Стой! — неслось с берега вперемежку с бранью.
Вот до берега уже рукой подать.
— Огонь! — махнул рукой Высоцкий.
Воздух содрогнулся от дружного залпа. Гулко застучали пулеметы на носу и корме.
Бандиты метнулись в глубь камышей, бегло обстреливая пароход. Со звоном посыпались стекла рулевой рубки. Схватившись за грудь, упал штурвальный. Его место тотчас занял шкипер. Стрельба нарастала. У бортов падали раненые и убитые. Труба уже была изрешечена пулями. Морщась от боли, присел на корточки раненый Высоцкий. Командование отрядом принял на себя Жебрак.
892
Нет, я не оспариваю. Телефонная связь на Кубани до революции была, возможно существовала и связь между отдельными станицами, и даже допускаю, что бандиты её бережно хранили — вдруг самим пригодится… Но дальше этот эпизод без комментариев — там еще много чего смешного. Для информации — расстояние по реке Протоке от Славянской до Гривенской — 65 км. От Гривенской до хутора Забойского, где на Протоке имелись острова (соответсвенно и рукава), и напротив которого располагалась гряда Васильченко — 14 км, дальше до Славянской считайте сами, и это уже против течения (с пароходом на буксире). —