— Да, борщок что надо! — похвалил Забелин. — Давно я не ел такого…
В занавешенной медвежьими шкурами двери остановился князь Дудов, снял баранью папаху, низко поклонился собравшимся.
Волошко поднялся ему навстречу, гостеприимно пригласил к столу. Дудов стоял как вкопанный и, словно не слыша приглашения, вдруг объявил:
— С недоброй вестью прибыл я, господа офицеры! На Марухском перевале[906] чекисты схватили полковника Крым-Шамхалова и по решению Чрезвычайного военнополитического совещания расстреляли в Теберде.
Забелин оторопело перекрестился, пробормотал:
— Царствие ему небесное.
Офицеры встали, почтили память Крым-Шамхалова молчанием. Волошко налил в стаканы самогона, сказал:
— Выпьем, други, помянем полковника.
Шкрумов остановился у станичного Совета, спросил у казака, курившего на крыльце цигарку, где председатель. Казак ответил:
— Дома… Заболел, что ли.
Шкрумов поправил винчестер за спиной, направился домой. На улице ему встретился станичник. Указав на зайцев, спросил:
— Что ж так мало, Иван Степанович?
— Всяко бывает, — не останавливаясь, бросил через плечо Шкрумов.
С южной окраины станицы донесся крик бегущего человека. Шкрумов оглянулся. Человек махал руками, отчаянно взывал к станичникам:
— Братцы, помогите! Банда угнала мою подводу в горы!
Из станичного Совета выскочило несколько вооруженных чоновцев. На улице собралась толпа казаков.
«Теперь ищи-свищи ветра в поле», — подумал Шкрумов и зашагал по улице к своему двору.
Поздно вечером кто-то постучал в закрытое окно дома Оглобли. Наум Трофимович лежал на кровати в одном исподнем, читал газету. Варвара подошла к окну, спросила:
— Кто там?
— Выдь сюда, — отозвался снаружи мужской голос
Варвара обратилась к мужу:
— Наум, кто-то кличет.
— Ну, выйди, — сказал он, не отрываясь от газеты.
Варвара накинула на голову платок, нырнула в сени и едва открыла дверь, как вошли пять бандитов во главе с подъесаулом Минаковым. Оглобля, услышав незнакомые голоса, выхватил из-под подушки наган, направил в сторону кухни.
— Где Наум Трофимович? — миролюбиво обратился Минаков к хозяйке, застывшей у печки.
— Его нету дома, — слезно промолвила Варвара.
— Да ты не бойся, — улыбнулся Минаков, — Мы к нему с миром. — Он приподнял дверную занавеску, увидел Оглоблю с наганом в руке, сказал спокойно: — Опусти оружие, Наум Трофимович. Мы не за твоей душой явились. Хотим поговорить о наших делах.
Оглобля положил наган на одеяло, сел на кровати. Бандиты вошли в комнатушку, расселись на стульях.
— Что же ты, Наум Трофимович, болеть вздумал? — участливо спросил Минаков.
— Да вот, занедужилось… — ответил Оглобля, чувствуя, как от напряжения нервно подергивается мускул на правой щеке.
— Хвороба к каждому могет прилипнуть, — заметил хриплым баском один из бандитов.
— Так по какой же надобности вы пожаловали ко мне? — спросил Оглобля, настороженно поглядывая на незваных гостей.
— Порешили выйти из банды, — заявил Минаков. — Пришли узнать, как отнесется к нам Советская власть после этого.
Оглобля все еще не верил его словам, сдвинул густые брови, отчего на шишковатом лбу пролегли две глубокие складки. Помедлив немного, ответил:
— Заплуталых людей Советская власть не карает. Будет относиться к ним так же, как и ко всем амнистированным. Никакого притеснения чинить вам не будет.
— А гарантию мы можем получить? — поинтересовался худой, длинношеий казак с заросшим обветренным лицом.
— Гарантию? — Оглобля озадаченно потеребил курчавую черную бороду. — Мы будем придерживаться амнистии… конечно, ежели вы честно станете трудиться.
— Раз мы порешили, то какой тут может быть разговор, — заверил Минаков.
— Не сумлевайтесь, Наум Трофимович! Не подведем! — разом загудели казаки.
— Ну вот и хорошо, — одобрил Оглобля. — Давно бы так! — И вдруг спросил: — А кто же это сегодня угнал подводу нашего станичника?
— Братья Крым-Шамхаловы, Баксанук и Дауд, — ответил Минаков. — Сейчас они с князем Дудовым на Куве, у Волошко. Наши хлопцы за ними следят.
Оглобля нервно прикусил губы.
В натопленной пещере, у стола, перед чадившей свечой, сидел Забелин и, старательно выводя на бумаге крупные буквы, писал воззвание… Тут же находились и все офицеры, прибывшие с Беловым и Волошко. Орлов задремал на топчане; Козликин от нечего делать наблюдал за каллиграфическим искусством попа; Лаштбега, присев у печки, время от времени подкладывал в огонь поленья. Белов и Волошко в ожидании, пока поп закончит свое сочинение, сонно клевали носами.
906
Марухский перевал — перевал через Главный Кавказский хребет на границе Российской Федерации и Республики Абхазии. Перевал ведёт из долины реки Маруха (приток реки Малый Зеленчук, бассейн Кубани) в долину ручья Марух (приток реки Чхалта (Ацгара), бассейн Кодори). —