— Любочка, успокойся, — сказал ей Геннадий Иннокентьевич. — Дедушка Ленин не любил плаксивых.
Любочка затихла, вытерла кулачками глаза.
На веранде скрипнула дверь, и в комнату вошли Екатерина Нестеровна и Аннушка.
— Никогда еще я не видела такой всенародной печали, — тяжело вздохнула Екатерина Нестеровна. — Что теперь будет?
Буйно кипела жизнь, в станицах советской Кубани. Все богаче становилась краснодольская коммуна, спаянная крепкой дружбой. Осуществлялась заветная мечта председателя коммуны Доронина: на степном раздолье раскинулся молодой сад.
Богатый урожай хлебов собрали краснодольцы в этом году. В станице выстроили новую школу, просторный кинотеатр.
Последние банды, действовавшие в горах, были или полностью уничтожены, или прятались в лесных чащобах и глухих местах, уже не рискуя нападать на хутора и станицы.
В августе выездная сессия областного суда приступила в городе Армавире к слушанию дела 69 контрреволюционеров, оперировавших главным образом в Армавирском и Баталпашинском отделах.
Весть об этом судебном процессе быстро облетела всю Кубань. Жители станиц, хуторов и аулов с нетерпением ожидали свежих номеров областной газеты «Красное знамя», где регулярно печатались материалы о процессе.
11 августа Краснодольская, как обычно, проснулась на рассвете. Загудели барабаны паровых молотилок, застучали конные катки вокруг ворохов намолоченного хлеба, зашумели веялки…
Калита молотил катком пшеницу у себя во дворе. У ворот остановился верховой почтальон, вынул из туго набитой сумки газету, крикнул:
— Возьмите!
Калита оставил лошадь, взял газету и на обратном пути, пробежав заголовки глазами, обратился к старухе:
— А ну-ка, гукни Ваську, хай почитает, а то я мелких букв не бачу.
— Отчепысь[929]! — недовольно мотнула головой Денисовна. — Молотить треба, а не бог знает чем заниматься!
— И чего ты злуешь[930]? — промолвил Калита и присел на колоду.
В калитке показался Норкин. К нему, повиливая хвостом, выбежала из сада Докука. Калита привстал, воскликнул:
— Ага! Вот и Васька. Легкий на помине.
Вслед за Норкиным во двор вошли Галина с Феклой Белозеровой и еще двумя женщинами. Потом прибежали Демка и Клава Вьюн. К плетню подошла Василиса, а вскоре собрались и другие соседи.
Норкин стал в круг, предупредил:
— Только вы не шумите, а то я грамотей не дюже шибкий.
— Да ты читай! — нетерпеливо зашумели казаки.
Норкин развернул газету, не спеша начал:
Утреннее заседание 10 августа.
Заседание суда открывается в театре имени Луначарского.
Председатель Дроздов. Народные заседатели: Беляев, Зявкин. Государственные обвинители: по Краснодарскому отделу — Лесовой, по Армавирскому — Рязанцев.
Общественные обвинители: Аникин, Каргашилов и Кучинский.
Защитники: Полнев, Дюмин, Соколов, Федоров, Федуленко,
Кузьменко, Ярошенко, Крижевский.
Секретарь суда — Жебрак.
— Та это же Елена Михайловна! — заметил кто-то. — Наша станичница.
— Тише вы!.. — прикрикнул Калита.
Норкин надвинул на лоб бриль, продолжал читать:
В зал заседания вводят подсудимых. Идут седобородые кулаки, идут пронырливые людишки типа станичных лавочников, идет молодежь с резко выраженными чертами удалых гуляк на больших дорогах.
Среди всех резко выделяется Антонина Демьяшкевич. Ей всего восемнадцать лет. Одета она в серое платье с черным фартуком ученицы. Лицо умное, с красивыми темно-серыми глазами под аркой черных бровей. Темно-каштановые волосы причесаны гладко, в широкой косе — черный бант, в волосах блестящая гребенка.
«Надежда Улагая» — Орлов — человек из типа малоразвитых канцелярских чиновников. У Козликина серые холодные глаза смотрят из-под рыжих насупленных бровей. Крутит Козликин длинные, закопченные табачным дымом усы, спускающиеся над бритым подбородком.
Лаштбега — типичный старшина и в то же время типичный офицер старой царской армии. Типов, подобных Лаштбеге, можно было встретить среди белых интендантов — на лице четко написано: «Доверять нужно с оглядкой — продаст родную мать».
Суд приступает к опросу подсудимых.
Первым опрашивается бывший полковник Орлов. Он заявляет суду, что окончил вышеначальное училище и служил в казначействе чиновником, затем, во время войны, сдал на вольноопределяющегося 2-го разряда. Полковником стал у белых.