На прошлой неделе Альберт Борисович «вшил» новому выводку крысят чипы, за это время они как раз прижились в организме животных. Профессор направил сканер на загривок зверенышу, на экране появились показания. Кличка крысы была «Чак», чип работал исправно, все показатели находились в норме. Профессор поместил грызуна в герметичный бокс, который заранее достал. Крыса сидела неподвижно, нюхая носом воздух. Она явно чувствовала себя неуютно, будучи оторванной от родной стаи. Все было готово: аппарат с распылителем вируса подключен герметично. Прибор заработал. Крысеныш испуганно посмотрел на ту часть клетки, откуда дул воздух. Он взглянул сквозь стекло на силуэт человека, но через несколько минут его окутала темнота. Альберт Борисович отключил аппарат, накрыл «аквариум» непрозрачной тканью и поставил его на одну из полок в подвале.
Вздохнув, профессор окинул взглядом свою личную лабораторию. Хаимович снял очки и устало потер глаза. Даже если его уволят, чего Альберт Борисович, конечно, очень боялся, ему будет, чем заняться. К тому же развяжутся руки для получения иностранных грантов. Денег на первое время он подкопил, так что все под контролем.
Мужчина поднялся по лестнице в дом. Додж скулил у двери – пес уже явно начал подмерзать. Постучав пальцами по клеткам с живностью, Альберт Борисович вышел на улицу. Собака с радостным лаем подпрыгивала, чуть не порвав когтями одежду хозяина. Они направились к автомобилю. Усадив пса на подстилку на заднем сиденье, Хаимович пошел открывать ворота. На улице уже был поздний вечер. Завтра он также планировал приехать сюда, чтобы посмотреть результаты очередного опыта. Ворота закрылись, послышался шум отъезжающего автомобиля.
В это время крыса Чак лежала на полу своей стеклянной клетки. Это была ее первая ночь в одиночестве. Ее окружали темнота и тишина. Зверек закрыл глаза, чувствуя, как его начинает знобить.
Глава 12. Последний день на Марсе
Иширо двигался на марсоходе, медленно приближаясь к координатам, где последний раз был зафиксирован сигнал от Рича. Через несколько минут пилот достиг цели и стал осматривать поверхность. Ураган смел англичанина вместе со всеми следами, но кое-что японец сумел найти. Из грунта торчал гарпун, который почти полностью занесло пылью. Один из тросов не выдержал, но остальных гарпунов не было видно, их вырвало с корнем. Иширо передал изображение с камеры на центральный монитор корабля. Радиосигнал не давал надежды обнаружить марсобот Рича поблизости. Иширо следовал по направлению движения урагана. Объезжая неровности, он вглядывался по пути в каждый камень, в каждый предмет, хоть отдаленно напоминающий скафандр друга. Иван и Том на корабле следили за изображениями с камер марсохода. Иширо повторял каждые 10 секунд на всех режимах связи:
- Рич, ответь. Рич, прием.
Марсоботы были оборудованы яркими световыми спец-сигналами для экстренных ситуаций, Иширо надеялся, что вот-вот увидит за очередной скалой разноцветное мигание. Но вокруг был однообразный холодный марсианский пейзаж.
- Рич, прием.
В ответ тишина. Вокруг не было ни частей марсобота, ни следов – ничего. Впереди расстилалась бесконечная равнина. На горизонте возвышался величественный Олимп.
- Рич, прием. Рич, прием.
- Иширо, возвращайся, - прозвучал в динамиках марсохода глухой голос капитана.
Последний шанс найти Кука-младшего живым не принес результатов. Миссия на Марсе подошла к концу, завтра необходимо было быстрее покинуть планету, чтобы самим вернуться на Землю здоровыми. Иширо развернул марсоход и направился назад к кораблю.
Наступила очередная «ночь». В космосе это понятие было весьма условным, просто проходило определенное количество часов с момента подъема, а затем наступало время отбоя. Перед сном Иширо вколол всем инъекции для вывода радиации из организма и укрепления иммунитета. Завтра предстоял еще один выход в космос, чтобы забрать образцы из аппарата, установленного Иваном. После этого корабль должен был покинуть красную планету. Все молча лежали в своих каютах, разговаривать никому не хотелось, да и главного говоруна не было. Люди знали, на что они идут и чем рискуют. Погибнуть мог каждый или даже все сразу. Но верить в худшее не хотелось и не хотелось понимать, что оно уже произошло. Но это была их работа, задание еще не выполнено, завтра всем предстоял новый тяжелый день.