Михаил Абрамович Бейлин
Коллекция мячей
Каких только коллекций не бывает на свете! Собирают марки, почтовые открытки, наклейки от спичечных коробок. А мне однажды показали коллекцию мячей. Её собрал мой знакомый врач. В комнате лежали круглые пузатые большие и маленькие мячи. Доктор рассказывал о них:
— Вот посмотрите, какой толстокожий мяч. Это футбольный. Сильная нога футболиста бьёт его со всего размаха, и он летит-гудит, будто ядро из старинной пушки. «Вот так удар — пушечный!» — хвалят довольные зрители. Крепкая кожа у футбольного мяча, туго надута внутри резиновая камера. Футбольный мяч для ребят весит 350–400 граммов, для взрослых — на 50 граммов тяжелее.
Есть у футбольного мяча и самый младший братишка. Он весит чуть больше двух граммов. Сделан он из целлулоида и поэтому здорово прыгает.
Доктор взял мяч в кулак, разжал кулак, мячик выскользнул, ударился о деревянный пол и высоко подпрыгнул.
— Целлулоид очень упруг, вот почему этот малыш такой прыгун. Это мячик для настольного тенниса. Настольный теннис ещё называют пинг-понгом. От удара маленькой ракетки мячик летит через сетку, ударяется о стол и коротко так пискнет: «пинг!» Только он подскочит, а другой игрок его ракеткой. Летит мячик обратно и опять об стол: «понг!» «Пинг-понг, пинг-понг…» Быстро мелькает мячик: не зевайте, игроки, поворачивайтесь проворнее. Мячик этот делают белым, чтобы был заметнее над тёмно-зелёной поверхностью стола.
Волейбольный мяч похож на своего футбольного брата, только поменьше и легче: кожа у него вдвое тоньше. Его ногой бить не полагается — только руками. Волейбольному мячу летать не так далеко, как футбольному. Волейбольная площадка, разделённая высокой сеткой на две половины, куда меньше футбольного поля. Для неё нетрудно подыскать удобное местечко. Да и без площадки и без сетки во дворе или на лужайке можно поиграть в волейбол.
Баскетбольный мяч тоже в крепкой кожаной одёжке. Он немного побольше и потяжелее футбольного. Его не бьют ни ногой, ни рукой. Баскетболисты перекидывают мяч друг другу, отнимают-перехватывают у противников. Быстро передвигаются по баскетбольной площадке игроки двух команд, в каждой по пять человек. Метко бросают баскетболисты мяч в высоко подвешенную на щите корзину противников. Чтобы мяч стал таким послушным, надо упорно тренироваться.
Теннисный мяч одет не в кожу, а в белое сукно. Он невелик, но для своего размера тяжёлый, почти 60 граммов. Внутри у него плотная, надутая воздухом резина. Размахнётся теннисист, засвистит в воздухе теннисная ракетка и метнётся, как белая молния, мячик. Не попадайся ему на пути — может больно ударить.
В сухопутной семье мячей есть один «моряк». Это резиновый мяч для водного поло. Две команды, двое ворот, похоже на футбол, только не на земле, а на воде. Ватерполисты бросают мяч руками. Мяч плюхается в воду — брызги кругом, а ватерполистам это нипочём. Они все отличные пловцы.
— А вот такого мяча я бы не хотел иметь в своей коллекции. — Доктор показал мне фотоснимок. — Это мяч для пушбола, была когда-то такая игра. Он и в дверь не пролезет, а если окажется в комнате, то почти всю её займёт.
На снимке — огромный, выше роста людей, мяч, одна команда толкает его, другая силится задержать. Ну, это уж и на игру с мячом не похоже.
И ещё много мячей показал мне доктор.
— Кто же первый придумал мяч? Это известно?
— Нет, неизвестно, — рассмеялся доктор. — Наверное, не один кто-то, а многие, независимо друг от друга. Да это и неважно. Важно, что игры в мяч интересны и помогают детям и взрослым стать быстрыми, ловкими.
Александр Григорьевич Хмелик
Наша тайна
Недавно моему лучшему другу Валерке Овчинину грозила серьёзная неприятность. На большой перемене мы с Валеркой гуляли по коридору и увидели редактора нашей стенной газеты Галю Крылову. Её поведение сразу показалось нам подозрительным. Она внимательно рассматривала какой-то рисунок, явно пряча его от всех.
— Редакционная тайна, — шепнул мне Валерка.
Мы тихонько подкрались к Гале и заглянули ей через плечо. Галя быстро закрыла листок рукой, но мы уже успели увидеть рисунок. На нём был изображён мальчишка на лыжах, стоящий на краю большой снежной горы. Лицо у него было испуганное, на макушке торчали заячьи уши, наверное, художник хотел сказать, что мальчишка этот несмелый, вроде зайца.
Я сразу понял, что это карикатура, и даже догадался, на кого. Это Валерка два дня назад побоялся спуститься на лыжах с горы. Все ребята из нашего класса съехали, а он не решился, подошёл к самому краю горы, постоял, постоял, тяжело вздохнул и пошёл домой. Конечно, Валерий тогда испугался. Но зачем же сразу рисовать на него карикатуру?
Я посмотрел на товарища, и мне стало ясно, что он тоже знает, кто нарисован на картинке. Я даже не успел ему посочувствовать, потому что Валерка быстро вошёл в класс.
Мне стало очень обидно. И я сказал Гале:
— Ты ещё не знаешь, какой Валерка. Вот приди, приди завтра на горку, увидишь тогда.
— И приду, — сказала Галя спокойно, — а что будет?
— Тогда узнаешь, что будет.
После этого я пошёл в класс и стал утешать Валерку. Я сказал ему, что всё ещё можно поправить, нужно только съехать с горы.
Валерка грустно возразил, что ничего уже не поможет, а я сказал, что если он съедет с горы, то это очень даже поможет. Тогда все увидят, какой он смелый, и карикатура потеряет всякий смысл.
Когда мы с Валеркой пришли на гору, там было уже много ребят. Мы остановились, и я сразу же увидел Галю. Она стояла внизу под горой и поправляла крепление. Потом Галя выпрямилась и стала «лесенкой» подниматься наверх. Когда она была близко, я сказал Валерке: «Пора». Он решительно подошёл к самому краю, пригнулся, расставил палки, вздохнул и сделал решительный шаг… назад.
Галя, конечно, сразу это заметила.
— Мастеру горнолыжного спорта физкультпривет! — насмешливо крикнула она Валерке.
— Я лично ничего смешного не вижу, — сказал я. — Он только приготавливается, сейчас поедет. Покажет вам, что к чему, сатирики-юмористы. Давай, Валерка!