Вёсла получились лёгкие, красивой формы и были гладко отшлифованы стеклом. Самый низ у лопаток вёсел Михаил Алексеевич обил жестянкой от консервной коробки. Теперь, по уговору, он должен был покрасить вёсла и лодку.
Мы все уселись на траву отдыхать, а Михаил Алексеевич развёл яркую, весёлую зелёную краску и начал любовно, не спеша красить.
- Ну, а как же мы её всё-таки назовём? - спросил Митя, когда Михаил Алексеевич мазнул кистью в последний раз.
Теперь и в самом деле пора было подумать о названии.
- Назовём её "Альбатросом", -предложил Митя.
- Да что ты всё какие-то птичьи названия придумываешь!
- Ну, тогда "Щукой"!
- Какая же это щука! Щука длинная и узкая, а у нас, скорее, карась получился.
- Тогда давайте "Карасём" и назовём, - несмело предложил Горка.
- Ну, "Карась" так "Карась"! Пиши, старик, это по твоей части, сказал Михаил Алексеевич.
Я уже написал букву "К", да подумал, что рыбаки ещё будут смеяться над нашим пузатым "Карасём". А тут ещё Иван Васильевич вмешался.
- Теперь в Борчаге одним карасём больше будет! - сказал он, засмеявшись.
Сам того не замечая, Иван Васильевич подсказал нам название лодки.
- Миша, - закричал я, - а не назвать ли нам лодку "Борчагой"? Пусть и наше любимое озеро и лодка будут тёзками! Идёт?
- Идёт, старик! Стирай "К" и пиши "Б" - "Борчага", а я пока Ивану Васильевичу вёдра покрашу.
Я стёр тряпочкой букву "К" и вывел белилами по зелёному фону слово "Борчага". На корме я нарисовал разноцветную, небывалую рыбу. На нос лодки мы поставили маленький красный флажок.
Пока я писал свою рыбину, ребята так тесно меня обступили, что чуть не влезли в ящик с красками.
- Это он окуня рисует, - шёпотом сказал Горка.
- Тише ты! И вовсе не окуня. Где ты видал таких? Таких рыб у нас не бывает. Это морская рыба, - ответил Андрей.
- Мало ли что не бывает! Ведь и лодок таких ещё не было. Верно, дядя Петя? - сказал Митя.
- Верно. Это я нарочно такую нарисовал. Рыбам интересно будет поглазеть на нашу диковинку, вот они и будут стаями за "Борчагой" ходить. А мы их тут - раз на удочку, и будь здоров!
Лодка была совсем готова, но уходить от неё нам не хотелось. Мы так и сидели на траве вокруг неё, любовались ею и обсуждали: не будет ли она протекать, высохнет ли до завтра, не перевернётся ли, выдержит ли она двоих взрослых? Время от времени кто-нибудь вставал, подходил к лодке, трогал её пальцем, пробовал, как она сохнет.
ГОТОВИМ УДОЧКИ
Утром чуть свет я уже вскочил на ноги и подбежал к окну посмотреть на нашу "Борчагу". Лодки на месте не было! "Где же она? - подумал я с тревогой. - Неужели утащил кто?" Я открыл окно, высунулся из него по пояс и тогда увидел, что лодка цела, но только переехала к поленнице. Это Андрей с ребятами, проснувшись раньше нас, догадались перекатить лодку на катках с теневой стороны на солнышко, чтобы она скорее высохла. Теперь они сидели около лодки и играли в "ножичек".
Услыхав, как стукнуло окошко, ребята обернулись, вскочили с травы и подбежали ко мне.
- Немного ещё не высохла, Пётр Иванович. Краска уже сухая, а вот смола ещё немножечко липнет. Мы лодку на солнышко перекатили. Она лёгкая! - сказал Андрей.
От нашего разговора проснулся и Михаил Алексеевич.
- Раз не просохла - будем пока снасть готовить, - сказал он.
Хотя мне и не терпелось поскорее спустить "Борчагу" на воду, я не мог не согласиться с ним.
Провозились мы со своими удочками до самого вечера. И всё потому, что аккуратный Михаил Алексеевич очень основательно всё делал. Такой уж у него характер. За что бы он ни взялся, всё он делает не спеша, но зато так хорошо, что хоть на выставку посылай.
- Ты мне не мешай, старик, и не подгоняй меня. Это тебе не лодку мастерить! Эта работа тонкая, деликатная. Тут уж буду командовать я, а ты мне помогай. А ещё лучше - ступай собирай и укладывай всё к завтрашнему дню. Не забудь только топорик захватить да садок почини, а уж я тебе такие снасти приготовлю, что рыба в очередь станет к нашим удочкам.
Пришлось подчиниться.
Теперь уж ребята сидели вокруг Михаила Алексеевича, забыв о моём существовании, и только один Андрей пошёл со мной собирать и укладывать наше снаряжение.
Михаил Алексеевич тщательно выбирал поводки из солового конского волоса, привязывал их к маленьким крючкам и лескам, подбирал дробинки для грузил, приделывал лёгкие поплавки. Чтобы крючок не тупился при заматывании лесы, к удилищу, в нижней его части, Михаил Алексеевич привязывал маленькую пробочку.
Такие лёгкие удочки Михаил Алексеевич сделал для ловли мелкой рыбы - живцов: плотвы, краснопёрки, окуней. На эти же удочки умелый рыболов может вытащить и порядочную рыбу. Я хоть и раз в году ловлю рыбу, но и то мне приходилось вылавливать на один волос фунтовых окуней и краснопёрок.
Для более крупной рыбы - язей, больших окуней, подлещиков и линей - Михаил Алексеевич сделал удочки поосновательнее. И лески для них взял более прочные, фабричные, из "сатурна", и крючки и поплавки крупнее, и грузила тяжелее.
Михаил Алексеевич - большой мастер делать поплавки для таких удочек из лёгкой коры осокоря. Он сначала аккуратно просверливает в куске коры дырочку для пера или палочки, потом вырезает острым ножом форму поплавка, а уж затем обтачивает его напильником. Верх поплавка окрашивается яркой красной краской с белой каёмочкой. Поплавки получаются очень красивыми.
Обычно мы ловили на белые лески, окрашивая их свежей травой в зелёный цвет. Но Михаил Алексеевич где-то вычитал, что рыба плохо видит жёлтый и красный цвета. Ещё в позапрошлом году он решил испытать ловлю на жёлтую и навязал на свою удочку эту леску. И действительно, тогда у него с жёлтой леской дело пошло гораздо лучше, чем у меня. Хотя и забрасывал я свой поплавок рядом с его поплавком, хотя и насадка у нас была одинаковая и одинаковый наплыв, а всё же у него чаще клевало, и он поймал вдвое больше моего. Был ли причиной этого жёлтый цвет лески, или это было просто случайное рыбацкое счастье-я не берусь судить. Но тогда мы уверовали в жёлтую леску. Поэтому теперь Михаил Алексеевич оборудовал жёлтыми лесками свою и мою лёгкие удочки.
Для ловли щук и крупных окуней мы заготовили пять жерлиц и пять кружков. Кружки у нас были пробковые, старые, уже испытанные, и Михаил Алексеевич только заменил у них поводки - стальные тонкие проволочки с карабинчиками - да наточил поострее жала тройных крючков. А вот жерлицы он сделал новые.
В Голошубихе, под горой, были целые заросли можжевельника, и поэтому мы всегда делали из него не только жерлицы, но и маленькие удилища (специально для донок).
- Давайте отправим Горку с ребятами в Кадницы за червями, предложил мне Андрей. - У нас черви плохие, там лучше - жирняки!
Я и раньше знал, что в Кадницах черви замечательные. Они маленькие, юркие, тёмно-красного цвета, с лёгкими желтоватыми полосками. Копают их все окрестные рыболовы на унавоженных кадницких луговых огородах. Даже из Работок рыбаки приезжают за ними на лодках. Рыба на них клюёт очень хорошо и предпочитает их бледным земляным червям.
Часа через два ребята вернулись из Кадниц и принесли такое множество червей, что их должно было хватить всей нашей компании на пять-шесть дней. Чтобы черви хорошо сохранились, мы выложили их в деревянный ящик, засыпали влажной землёй, смешанной с ржаными отрубями, и поставили в прохладное место, под сенями дома.