Наконец-то мы сбросили с себя груз на облюбованное место и расположились лагерем на высоком берегу озера, под прохладной тенью корявых, раскидистых дубов. Только здесь и можно было дышать! Озеро блестящими зайчиками чуть-чуть просвечивало через густую листву прибрежных деревьев и кустов. Слева на ровной, как стол, луговине с одинокими дубками и вязами стояли два больших стога сена.
Мы спустили лодку, привязали её к толстому суку нависшего осокоря и начали устраивать свой привал. Один заготовлял на ночь сухой хворост, другой пошёл за сеном для предстоящего ночлега, третий вбивал сошнички для костра. Работы хватило на всех. Мы разбирали наши припасы, развешивали и раскладывали их так, чтобы всё было под руками. Михаил Алексеевич тем временем развернул палатку и разбил её между деревьями, а Горка нарубил топориком хворост и уложил его в одну кучу.
Солнце поднялось совсем высоко, когда мы закончили устройство лагеря.
- Ну вот, старик, есть у нас с тобой надёжный, уютный дом, сказал Михаил Алексеевич. - Теперь, если хочешь, можно приняться за плотву и окуней. А то, я вижу, ты давно на озеро косишься.
НА РЫБНОЙ ЛОВЛЕ
Оба мы с Михаилом Алексеевичем отлично знали, что днём, в жару, рассчитывать на удачливую ловлю было трудно. Обычно в это время клёв крупной рыбы очень вялый или совсем прекращается. В такие дни можно ловить только на утренней или вечерней зорьке. Другое дело, если денёк выдаётся серенький. Тогда можно ловить и среди дня так же успешно, как и на зорьке.
Особенно хорошо ловится после дождя. Помню, как однажды были мы с Михаилом Алексеевичем на другом заволжском озере - Сумках. Мы целый день понапрасну хлопали поплавками по воде. Словно вся рыба в озере вымерла. Даже на вечерней заре поймали так мало, что нам едва хватило рыбы на жиденькую, "городскую", уху. Уже решили сняться с этого озера и перейти на другое, но утром набежали тучи, хлынул дождь и лил целый день и весь вечер. Ночью тучи начали было рассеиваться, но часов в шесть вновь начался проливной дождь и опять лил весь день. Мы не знали, что делать от скуки. Составляли ребусы, перепели все, какие знали, песни, пересказали все истории. Одно, пожалуй, было хорошо: наконец-то написали письма домой. Из-за проливного дождя мы даже чайника вскипятить не могли. Так и просидели двое суток на сухомятке. Зато после дождя был такой клёв, что до сих пор вспоминаем о нём и часто говорим друг другу: "А помнишь, как на Сумках после дождя клевало?"
Сегодня, в такой жаркий день, нечего было и думать о хорошем улове, но мы так истосковались за год по рыбной ловле, что сидеть у воды и ждать, пока спадёт дневной зной, были не в состоянии.
Борчага - глубокое озеро, особенно у нашего, более крутого берега, где мы разбили палатку.
У меня, как и у Михаила Алексеевича, как и у Андрея, есть здесь своё заветное, давно облюбованное местечко. На этом месте я ещё в прошлые годы удачно ловил хорошую плотву и очень крупных окуней.
Сейчас я не хотел идти на это место и берёг его для серьёзной ловли на вечерней и утренней заре. Поэтому я отправился только с двумя удочками вдоль берега озера на другую сторону, где была небольшая, уютная заводь. С этого берега был виден удобный для ловли мысок, с которого я и хотел попробовать половить до вечера. Вместе со мной пошёл и Горка.
Пробраться к заводи на этот мысок оказалось довольно трудно. Заводь окружала такая непролазная гуща кустов и деревьев, что мы с трудом пробились сквозь неё, ободрав босые ноги о колючки шиповника и ежевики.
Наконец мы выбрались к берегу, размотали свои удочки и начали ловлю. Горка вышел на самый конец мыса и, придерживая одной рукой всегда спадающие штаны, начал ловить около высокой осоки, что росла у самого конца мыса. Я уселся недалеко от Горки в тени небольшой ветлы.
Только я закинул свои удочки, как услыхал негромкий, испуганноудивлённый возглас Горки:
- Ой!
Я обернулся в его сторону и увидел такую картину: Горка стоял, подавшись вперёд худеньким телом, и, забыв про свои спадающие штаны, смотрел, раскрыв рот, на воду. На удилище, которое он продолжал держать в руке, болтался обрывок лески.
- Ты что? - спросил я.
- Щука!
- Какая щука?
- Агромадная! Леску оторвала. Прямо с поплавком... Вот такая! показал он руками, широко расставив их.
Оказывается, когда Горка подсек плотичку и дёрнул удилище, из-под травы выскочила щука, схватила эту плотичку и, без усилий порвав тонкую леску ниже поплавка, спокойно пошла с ней дальше. Горка ловил поверху, близко от берега, и ему всё было хорошо видно.
Утешив незадачливого рыболова, я привязал ему запасную леску с поплавком и крючком, и он вновь пошёл на своё место.
Как мы ни старались, клёв был очень плохой. Я перешёл немного в сторону и попробовал забросить удочку между нависшими кустами. Но и здесь поклёвки были очень вялые да и забрасывать было неудобно мешали ветки, и я дважды успел зацепить и запутать свою леску. Она хоть и была жёлтая, но на этот раз ничего не помогало.
Пробовал предложить рыбе "душистую" насадку. Много раз я слыхал от рыболовов, что они смачивают червей, а особенно хлеб анисовыми каплями и что будто бы рыба любит сильные запахи. Мы с Михаилом Алексеевичем тоже захватили с собой пузырьки с анисовыми каплями и гвоздичным маслом. Гвоздичное масло мы взяли, чтобы избавиться от назойливых комаров. Если этим маслом помазать руки, лицо и шею, то уж ни один комар не укусит. Видно, у них совсем другие вкусы, чем у рыбы, и ароматные запахи им не нравятся. Не знаю, верно ли говорят рыбаки, но даже и надушенных червей рыба на этот раз не брала.
Подошёл Горка. Он принёс нанизанных на ветку двух небольших окуньков и одну плотичку:
- Не клюёт, Пётр Иванович! А у вас как?
- Да тоже, Гора, плохо.
- Я хочу к Мите пойти. Пойдёмте отсюда, раз не клюёт.
- Ты иди. Да захвати, пожалуйста, вот это моё удилище и поставь его у палатки, а я пойду вон к тем кувшинкам и попробую ловить краснопёрок.
Проводив Горку, я взял своё любимое "остренькое" удилище, мешочек с червями и стал пробираться к зарослям кувшинок.
Мы с Михаилом Алексеевичем больше всего любим такие лёгкие удочки. Уж очень интересно ловить на них! Всё искусство здесь заключается в том, чтобы не порвать тонкую леску, не зацепить за кусты или лопухи, плавно и точно забросить в намеченное место, ловко и вовремя подсечь рыбу. А затем, смотря по характеру поклёвки и по силе сопротивления попавшейся рыбы, выкинуть её сразу на берег или аккуратно подвести к берегу по поверхности воды. Если же рыба попалась настолько крупная, что есть опасность обрыва лески, терпеливо утомить рыбу, то натягивая, то ослабляя леску, а потом, выведя на чистое место, подхватить её подсачком. Тонкий упругий волос пружинит, лёгкое удилище сгибается, трепещет в руке, и ты чувствуешь этот трепет всем своим существом.
А какое удовольствие и радость испытываешь, когда добыча уже в руке и ты осторожно снимаешь её с крючка!
Хорошо бродить с такой удочкой вдоль узких проток, по заросшим берегам, пробираться сквозь заросли прибрежных кустов. И то свободно забрасывать свою удочку на чистом, открытом месте, то осторожно и аккуратно пускать поплавок в узкой, заросшей кустами протоке, а то метко забрасывать наживку между листьями кувшинок.
Как только клёв ослабевает в одном месте, я перехожу к другому, а потом вновь возвращаюсь на старые места.
Вот почему я всегда предпочитаю уходить на рыбную ловлю не на открытую, большую Волгу со снующими по ней пароходами, баржами, лодками, а на заволжские пустынные озёра или на маленькую, уютную речку Кудьму, где всегда тихо, где мы одни, где ничто не нарушает тишины и спокойствия.