Алёша, пользуясь паузой, обратился к пленницам:
— Дорогие землячки, а чего это вы в такой печали и все ещё в плену? Это с вашим-то волшебным даром! Вы же можете воспользоваться врожденной способностью убеждения. Или просто усыпить бдительность половяков мороком… Почему же вы не уходите?
— А куда мы пойдем с малолетними детками, одни, в степи, без еды и воды и не зная, где наш родимый край? — грустно отвечала одна из Алесь.
— Наш дар бессилен и никак нам тут не поможет, — тут же согласилась с ней Алеся помладше.
— Видать так и зачахнем здесь, на чужбине, - хором сказали остальные девушки и совсем пригорюнились.
— Не бывать тому! — пообещал Алёша и обернулся к Гуннару.
Девушки оживились и весьма красноречиво уставились на предполагаемого спасителя. Для закрепления эффекта применили свой дар убеждения.
— Хорошо, — сразу согласился Гуннар, а сам подумал, что нордсьены ещё легко отделались. Ведь Алеси с их редким даром могли напустить такого мороку, что раскрыли бы план и привели всю команду к погибели.
Алеси тем временем согласно закивали головами и вновь собрались в хоровод, на ходу затянув свою песню. Когда последние звуки растаяли в воздухе, и правда сложилось впечатление, что музыка и слова, как облачко, поднялись вверх и полетели куда-то на крыльях ветра, чтобы донести тоску по родине до далекого дома.
Гуннар подмигнул самой симпатичной Алесе и одними губами произнес «как обычно». Девушка в ответ улыбнулась и закружила подруг в танце, а затем повела хороводом в сторону женских юрт.
Ровно в полночь все двадцать две Алеси, напустив морок на свою стражу, беспрепятственно покинули женскую половину. И теперь стояли вместе с малолетними детьми и другим богатством, нажитым в стане врага, возле сеновала. Рядом с сеновалом удачно располагался загон с лошадьми.
Гуннар, Эрвар и Скапти подхватывали Алесь, усаживали поудобнее на коней и указывали направление, в котором девушки должны были двигаться, чтобы достичь реки.
Некоторые Алеси внимательно разглядывали Гуннара, будто о чем-то вспоминая, загадочно улыбались и целовали на прощание.
Эрвар и Скапти молча завидовали, изредка бросая обиженные взгляды на своего начальника. Гуннар обреченно принимал поцелуи и даже не отбивался.
Подхватив последнюю двадцать вторую Алесю, нордсьен показал как активировать передатчик и предупредил, что возможно возле корабля, будет дракон, но бояться его не стоит. «Скорее это ему придется спасаться бегством», — усмехнулся про себя Гуннар.
Через несколько часов девушки благополучно добрались до шнекьи. Неподалеку на берегу оказался и обещанный дракон. После краткого знакомства с Горецветом дрыгвячки спешно забирались на борт и устраивали малолетних детей и иные богатства где придётся. Шум стоял такой, что даже повидавший многое за пару тысячелетий ящер испуганно вращал глазами и озирался по сторонам в поисках убежища.
Спустя какое-то время дракон, замученный и затисканный женщинами и малолетними детьми, сдался. Он готов был плакать и бежать куда глаза глядят. А его рык и грозный голос, повторяющий: «Поймите! Я злобное и опасное животное!» не мог справиться с лавиной женских ахов и охов умиления и детскими воплями «Я хочу такого же только побольше!»
Хафидт, с непривычки одурманенный природным обаянием Алесь, не знал что делать, повторяя только: «Женщина на корабле — к беде, а когда их двадцать две — к мучительной погибели».
Он долго не мог взять себя в руки и навести порядок, но наконец решил проблему, распределив между Алесями обязанности: кого-то отправив следить за детьми, кого-то на кухню, а кого-то выставив дозором.
И только одна Алеся не спускала с него глаз с момента как поднялась на борт. Девушка, подождав пока ее землячки получат задание, сама взяла моряка в руки и не выпускала до самого возвращения на границу её родины. Там она взяла с него обещание заглянуть как-нибудь ещё, чтобы продолжить обмен опытом и закрепить дружбу нордсьенов и дрыгвичей, например, громкой свадьбой. Предложение вызвало у Хафидта приступ паники и морской болезни.
Осознав перспективу, моряк решил, что всё же может справиться с чарами Алеси. Потому, не смотря на дар убеждения, он нашел в себе силы пообещать, что подумает обо всём на досуге. Но прямо сейчас ему надо спасать товарищей. После чего помахал рукой и быстро поднял корабль в воздух.
Девушка, загадочно улыбнувшись, только покачал вслед головой: она знала, что от чар Алеси еще никто не уходил. Ни живым, ни полуживым…
*
Наутро, несмотря на исчезновение всех двадцати двух Алесь, половяки продолжили свои дела как ни в чем не бывало, будто и не было девушек племени дрыгвичей, не жили они на женский половине, и двадцати двух коней тоже никогда не было.
— Вот правда волшебные, эти ваши Алеси, — дивился Бирн.
— Интересно, а что будем делать, когда морок спадет и их хватятся? — вопрошал Сэм О.Сэм
— А кстати, Алёша, — занервничал Янсен, — действие морока долгое? Сколько у нас есть времени?
— Не беспокойтесь, друзья! — отвечал Алёша, хитро посмеиваясь, — тут работал коллективный женский разум. К тому же Алеси наконец почувствовали близость свободы и были так этому рады, что приумножили свои силы, думаю, стократно. Поэтому, если обычно морок держался дней пять, то здесь Алеси развернулись в полную силу, и по моим прикидкам половяки лет тридцать точно не вспомнят про Алесь, детей, коней и иные истинные богатства.
Хейдар, внимательно слушавший беседу, широко улыбнулся и, подмигнув Янсену, сказал:
— Уж за это время, думаю, справимся?
Затем окинул всех товарищей пристальным взглядом, подошел к Лыбеди, уже готовой ко второму сражению — одиночной битве с соперником, и предостерег:
— Друзья, впереди еще два испытания. Первое мы успешно выдержали, но это еще не конец. Наш Сэм, — Хейдар подошел к радисту и положил руку на его плечо, — установив специальные устройства в юрте кагана, смог узнать ценную информацию. Тимер после скачек подозревает, что Эскен-бей вовсе не тот за кого себя выдаёт: и вес у него легкий, и вид у него от парней отличный. Мы узнали, что хитрый как змея половяк хочет проверить свои догадки и сегодня позовет всех в кочевую баню, а затем на плотный ужин с обильными возлияниями. И если с настойками мы еще можем решить вопрос благодаря формуле, изобретенной Карлом лично, — Хейдар, загадочно улыбаясь, похлопал биотехнолога по спине, — а также с помощью антидота и собственной разработки Янсена, — Гуннар активно закивал головой и с чувством пожал врачу руку, — то вот с походом в баню, где всем надо раздеться, я пока не знаю, что делать.
— Я знаю! — сказал Эрвар и покраснел.
Все, включая Лыбедь, с интересом уставились на близнеца.
— Ааа, ты вспомнил, как мы пробрались на Юлафтон в женскую баню, — мечтательно протянул Скапти, — даа, это был твой лучший подарок…
Хейдар и Гуннар переглянулись, и разведчик еле сдерживая смех спросил:
— А поподробнее?
— Надо сказать, что у тебя рана, — начал Эрвар.
— И намотать побольше тряпок на место на теле, которое надо скрыть, — продолжил Скапти.
— И не забыть намазать тряпки вишневым соком, — снова вступил Эрвар.
— Будто рана все еще кровоточит, — подхватил Скапти.
— Тогда никто не раскроет твою тайну и даже пожалеют и будут обнимать и прижимать к груди! — хором завершили свою речь близнецы.
Во время битвы на копьях «Эскен-бей» снова вышел победителем, но получил ранение груди и бедра и был вынужден прийти в кочевую баню в повязках и, выждав приличествовавшее время, удалился, сославшись на то, что раны разболелись и опять кровоточат.
А на обеде бей поразил всех умением пить не пьянея, потому что руководствовался специальной формулой Карла (грам/градус/на рыло/в секунду), которая уже не раз спасала экипаж Дракко от неминуемой гибели.