Что касается названия города, то, по одной из версий, оно связано с латинским «gallus» (петух). Португальские моряки, которых шторм прибил к берегу, будто бы услышали пение петуха и в его честь окрестили место своего спасения.
Наиболее правдоподобным кажется следующее предположение: название порта и города происходит от сингальского «гаала», что приблизительно означает «постоялый двор» или место, где отдыхают погонщики быков. Вполне вероятно, что здесь ожидали очереди на погрузку погонщики быков, доставлявшие из отдаленных деревень грузы для заморских купцов.
От Коломбо нас отделяет уже более ста километров. Все время мы ехали под палящим солнцем, и к нагревшейся машине страшно прикоснуться. Торопливо спускаемся к воде, навстречу свежести и прохладе. Около причала на волнах покачивается лодка, на которой мы совершим прогулку над «подводными горами» — коралловыми рифами. Я уже собирался прыгнуть в лодку, но пораженный остановился: у нее не было дна. Оказалось, что дно из пластмассы, прозрачное.
Моторист включил двигатель, и лодка направилась в море. До рифов сравнительно недалеко, метров 200–250. Коралловые рифы, несомненно, представляют опасность для незнакомых с этими местами моряков; в то же время, окружая остров почти сплошным кольцом, они мешают акулам подходить к берегу. За четыре года моего пребывания на Цейлоне я ни разу не слышал и не читал ни об одном случае нападения акул на купающихся.
Под прозрачным днищем появились первые обитатели океана. На желтом фоне песчаного дна серебряными молниями сверкнула станка небольших рыбешек; прямо на лодку шло какое-то оранжеватое, быстро скользящее под водой тело. Когда оно приблизилось, стали заметны рубчатый рисунок на туловище, округлая голова и похожие на кошачьи лапы, мягко, тоже по-кошачьи и вместе с тем сильно загребавшие воду. Резкий энергичный нырок с одновременным поворотом вокруг собственной оси на 180 градусов — и незнакомое существо, обогнав нас, поплыло в противоположном направлении. Скоро оранжевое пятно исчезло в темнеющей зелени воды. И только тогда до сознания дошло, что то была черепаха, символ медлительности и лени, о которой мы механически, будучи уверенными в своей правоте, говорим: «Ползет, как черепаха».
Разноцветные заросли кораллов, походившие то на кусты, то на деревья, то на фантастические замки, временами приближались вплотную к самому днищу лодки, временами же внезапно пропадали, и тогда мы повисали над бездонными темными пропастями. Среди кораллов скользили неизвестные рыбы самых причудливых форм и расцветок.
— Как называются эти рыбы? — обратился я по-английски к сингалу, сидевшему за рулем.
— Фиш, сэр, — также по-английски ответил сингал.
То, что это «фиш», по-английски «рыба», я, собственно, догадался сам. Понял я и сингальское слово «малу», что тоже означает «рыба». Но вот какая, выяснить, к сожалению, не удалось: рулевой не знал их названий по-английски, а сингальские имена мне ничего не говорили. Мое любопытство осталось неудовлетворенным.
Натянув маску и ласты, я опустился под воду. Кораллы видны были теперь сверху и сбоку и выглядели от этого еще более причудливыми. Мне удалось достать красивую ветвь. При следующем погружении добычей стали две интересные раковины. И в конце концов вступила в действие поговорка: «Не зная броду — не суйся в воду». В третий раз, протянув руку за кораллом, я наткнулся на небольшой щетинистый кустик. Прикосновение к нему было не из приятных. В ладони левой руки я обнаружил около десятка коричневатых игл, глубоко вошедших в тело. Мне объяснили, что это иглы морского, ежа и их необходимо немедленно удалить, иначе начнется воспаление. Операция производилась здесь же, на берегу океана, добровольными помощниками и длилась не менее часа. Перенести выковыривание из ладони хрупких известковых игл, ломавшихся при каждом неудачном движении, помог «общий наркоз» в виде доброй порции местной пальмовой водки.
Мы подъезжаем к Галле. Одетые серым гранитом, высокие степы, амбразуры, сторожевые башни. В крепость ведет только один вход — узкие ворота, прорубленные в многометровой толще стен. Кажется, сама природа выбрала это место под укрепление — полуостров рядом с бухтой. Бухта удобна для строительства порта, а полуостров — для возведения крепости, предназначенной защищать этот порт.
Первые укрепления на полуострове были сингальскими. Их взяли штурмом одновременно с моря и с суши, а затем разрушили португальцы, которые в свою очередь воздвигли на этом же месте «форталезу» (крепость), состоявшую из трех бастионов. Бастион «Сант Яго», прикрывавший ее со стороны бухты, стал местом ожесточенного сражения между португальцами и голландцами, которые овладели крепостью 13 марта 1640 года.
Голландцы строили крепость всерьез. С трех сторон стены ее круто обрываются в воду; выдвинутый в океан бастион давал возможность прикрывать всю стену фланговым огнем, с высокой сторожевой башни хорошо просматривались дальние подступы.
Голландцы строили в Галле не только всерьез, но и надолго. Внутри крепости о Цейлоне напоминают лишь тропические пальмы. Остальное — как в голландском городе — узкие улочки, готические соборы, здания с узкими окнами и остроконечными башенками, крытые красной черепицей. Даже двери в домах сделаны на голландский манер — верхняя створка может открываться независимо от нижней.
В полной сохранности почти все голландские постройки, в том числе здание суда, где некогда представители всемогущей нидерландской Ост-Индской компании выносили цейлонцам судебные приговоры. В исполнение они приводились на небольшом островке Джиббет. Сейчас этот островок безлюден и заброшен. Жители Галле верят, что по ночам здесь бродят тени казненных.
Не сомневаясь в том, что крепость всегда будет ее собственностью, нидерландская Ост-Индская компания на одной из стен выбила свой герб и дату — 1687 год. Однако в феврале 1796 года крепость капитулировала перед англичанами, которые по существу ничего не изменили в ее облике (даже остров Джиббет использовали для тех же целей), только построили на ее территории маяк и теннисные корты, а в годы второй мировой войны усилили крепость железобетонными дотами.
В Галле на рейде мы увидели советское судно, доставившее цейлонцам пшеничную муку. Порт Коломбо уже не справляется с приемом всех доставляемых на остров грузов, и часть их отсылает в Галле. Суда здесь разгружаются пока с помощью лихтеров, но уже идет строительство новой причальной линии, к которой смогут подходить морские корабли с глубокой осадкой. В бухте раздается тяжелое уханье копров, вгоняющих в морское дно массивные железобетонные сваи, слышен грохот сваливаемых с автомашин каменных глыб, мерный гул бетономешалок.
Утром 4 февраля 1964 года на стенах крепости и на площади перед нею собрались многочисленные зрители. Праздновалась шестнадцатая годовщина Дня независимости Цейлона. По установившейся традиции, официальная часть торжества отмечается поочередно в крупнейших городах страны. В 1964 году этой чести был удостоен Галле.
Полицейские офицеры деловито заглядывают в пропуска и указывают приглашенным на их сектор. Вот фанфары возвестили о прибытии премьер-министра, и под залпы орудийного салюта и бравурные звуки оркестра начался военный парад.
Высоко вскидывая руки, промаршировали подразделения моряков в белых шапочках с кокетливыми черными бантиками на боку. Впереди — щеголеватые морские офицеры в высоких лакированных сапогах и с обнаженными палашами. Четко отбивая шаг, прошли авиаторы в фуражках и кителях стального цвета. Наибольший успех выпал на долю пехотинцев, впереди которых ведомый двумя сержантами важно шествовал небольшой слон, приветствовавший трибуны высоко поднятым хоботом.
Дело в том, что цейлонская армия построена на английский манер. Каждый английский полк имеет свой «талисман». Чаще всего это козел, идущий на всех парадах перед полком. Здесь место козла занял слон.
После парада студенты и школьники дали своеобразное театрализованное представление. Под поощрительные возгласы зрителей на площади были разыграны сцены, воспроизводящие боевые эпизоды сражений между цейлонцами и португальскими, голландскими и английскими войсками.