Сколько «нефтяной триумвират» выкачал денег из кармана цейлонцев, сказать трудно-бизнесмены умеют хранить свои тайны, — но бесспорно, что это цифра со многими нулями. Некоторое представление о прибылях иностранных нефтяных монополий может дать такая деталь — управляющий отделением компании «Шелл» на Цейлоне получал оклад, который в тринадцать раз превышал жалованье цейлонского министра.
После достижения независимости страны одним из мероприятий правительства, направленных на ликвидацию тяжелых последствий колониального правления, явилось создание Национальной нефтяной корпорации Цейлона. Ей было предоставлено право импортировать нефтепродукты по наиболее выгодным для нее ценам, а также национализировать оборудование и имущество иностранных нефтяных компаний с последующей компенсацией.
Первым шагом молодой корпорации было заключение контракта с советской внешнеторговой организацией «Союзнефтеэкспорт» на поставку нефтепродуктов на весьма выгодных условиях.
Надпись на нефтяном причале и оставили моряки танкера «Иваново», доставившие на Цейлон первую партию грозненского керосина. В тот же день «Иваново» посетили министры, президент и генеральный управляющий корпорации. Капитан танкера Виктор Рябков показал гостям капитанский мостик, машинное отделение, матросские кубрики.
На следующий день сессия парламента специально прервала свои заседания, чтобы дать депутатам возможность присутствовать на торжественной церемонии приема советских нефтепродуктов в Колоннаве, пригороде Коломбо, где в то время находились хранилища иностранных компаний.
Отзвучали торжественные аккорды государственных гимнов Цейлона и Советского Союза, и в огромный резервуар, на котором эмблема Национальной нефтяной корпорации — гонец с пылающим факелом — сменила оранжевую раковину «Шелл», шумным потоком хлынул советский керосин. Присутствующие тепло приветствовали капитана танкера, приглашенного затем в качестве почетного гостя на заседание парламента.
Здесь же в Колоннаве 28 апреля 1962 года состоялась церемония вручения ключей водителям автоцистерн, которые повезли советские нефтепродукты к национализированным у иностранных нефтекомпаний бензоколонкам. Этот день считается «днем рождения» Национальной нефтяной корпорации Цейлона.
Так был нанесен первый удар по позициям западных нефтяных монополий на острове. Наиболее «дальновидной» оказалась, пожалуй, компания «Станвак», поспешившая уступить свое место компании «Эссо», которая, видимо, рассчитывала, опираясь на поддержку западных правительств и местной реакции, удержаться на Цейлоне.
Действительно, американское и английское правительства не замедлили сделать по официальным дипломатическим каналам энергичные представления правительству Цейлона, обвинив его в нарушении священного принципа частной собственности и т. д.
Местная реакция в свою очередь стала распускать клеветнические слухи о том, что советское горючее немедленно выведет из строя автомашины, рассчитанные якобы только на бензин западных нефтекомпаний.
Правительство Цейлона изъявило готовность обсудить с правительствами США и Англии вопрос о размерах компенсации за национализированное имущество компаний. Однако американское правительство под самыми различными предлогами оттягивало рассмотрение этого предложения, а затем, рассчитывая использовать некоторые финансовые затруднения Цейлона, вкладывающего значительные денежные суммы в становление и развитие национальной экономики, заявило, что президент США полномочен прекратить предоставление помощи стране, если она в ближайшем будущем не выплатит компенсацию за национализированное имущество (компании, кстати сказать, заломили суммы неслыханные).
Ответ цейлонского правительства был предельно краток и выразителен: «Лучшей формой иностранной помощи, которую США могут оказать малым странам, явится воздержание от вмешательства во внутренние дела этих стран».
Ультиматум американского правительства вызвал всеобщее возмущение, по острову прошли многолюдные митинги. Представители всех слоев населения, члены различных политических партий, профсоюзных и молодежных организаций горячо поддержали позицию цейлонского правительства, когда возглавлявшая его в то время Сиримаво Бандаранаике заявила: «Цейлон не будет плясать под дудку капиталистических стран!»
На массовом митинге в Коломбо, прошедшем недалеко от здания посольства США, демонстранты выкинули в Индийский океан гроб с надписью «иностранные нефтяные компании» и сожгли чучело «дяди Сэма». Такая же судьба постигла чучело «тети Уиллис», как здесь называли Френсис Уиллис, занимавшую тогда пост посла Соединенных Штатов на Цейлоне.
Советские нефтепродукты завоевали добрую славу в стране. Бескорыстная помощь друга дала возможность правительству Цейлона сделать следующий шаг — с 1 января 1964 года Национальная нефтяная корпорация стала единственным поставщиком и распределителем нефтепродуктов на внутреннем рынке страны. Вскоре после этого я вернулся из поездки по Цейлону. Наша машина прошла много десятков километров по дорогам острова, и на всем пути мы заправлялись горючим только из бензоколонок Национальной нефтяной корпорации. В некоторых местах на бензоколонки, всего несколько дней до того принадлежавшие иностранным компаниям, еще не успели нанести изображение гонца с пылающим факелом, и плакаты с эмблемой корпорации наклеивались на раковины «Шелл», на звезду «Калтекса» и на овал «Эссо». На других — эмблемы иностранных фирм были просто перечеркнуты размашистым крестом.
Автоматически читаются на придорожных знаках надписи, сделанные на английском: «Впереди крутой поворот!», «Ремонт! На дороге люди!» Вдруг на огромных тесовых ящиках, погруженных на медленно идущий перед нашей автомашиной тягач, читаешь: «Не кантовать! Порт погрузки — Одесса, СССР. Порт назначения — Коломбо, Цейлон». Только мгновение спустя осознаешь, что надписи сделаны не на английском, а на русском языке. Белозубый сингал, водитель тягача, рассказывает нам, почему он ведет его так медленно и осторожно: он везет драгоценный груз — оборудование для первого на острове металлургического завода, строящегося с помощью и по проектам советских специалистов. Перед названиями почти всех объектов, сооружаемых здесь при участии Советского Союза, стоит слово «первый». С него начинается название металлургического завода и завода авторезины, завода крупнопанельного домостроения и элеватора, хранилища-холодильника для овощей и фруктов.
В двадцати километрах от Коломбо, неподалеку от деревни Орувела, заканчивается строительство первой очереди металлургического завода. Я помню, как на этом месте, где уже поднялись заводские корпуса, росли кокосовые пальмы. Помню и как их корчевали с помощью… слона. Строительная техника еще не подошла, а готовить площадку надо было. На стволе пальмы, ближе к кроне, закреплялся трос. Другой его конец, привязывался к постромкам, в которые впрягали слона… Махаут подавал команду, слон натягивал трос, затем-делал рывок — и пальма падала на землю.
Широким фронтом развернулись работы после прибытия техники. На строительстве становилось тесно — во всех направлениях сновали бульдозеры и грейдеры, перемещавшие тысячи тонн грунта; чтобы выровнять поверхность площадки, экскаваторы выбирали грунт из. котлованов и с грохотом сбрасывали в железные кузова самосвалов. Те, надсадно урча, выбирались из котлованов и доставляли его на другой конец площадки. Все оживленнее становилось движение на дороге от Коломбо до Орувелы. Машины везли арматуру, цемент, станки, оборудование. Одновременно велись работы по расширению дороги: по ней свободно проходили лишь обычные машины, а предстояло перевезти крупногабаритные детали кранов, многометровые пролеты для перекрытия главного корпуса завода.
Люди торопились. Наступал сезон дождей, и ливень мог залить открытые котлованы и траншеи, превратить подъездные пути в жидкое месиво, в котором намертво садились бы не только тяжело труженные автомашины, но и многосильные тракторы.
Главный инженер строительства Иван Семенович Бабин в эти дни, казалось, находился одновременно на нескольких участках — что-то не ладилось на полигоне, где изготовлялись железобетонные колонны-опоры; на размытом участке дороги при подъезде к заводу образовалась «пробка» и оттого задерживается подвоз нужного позарез оборудования.