— Вот она жизнь-то наша грешная, не знаешь, где потеряешь, где найдешь, — помывшись в корыте за печкой, с мокрыми приглаженными волосами, сидя за самоваром, в один из своих приездов мурлыкал Григорий Петрович, весьма довольный собой. К жене он обращался теперь не иначе, как называя ее начальницей.
— А ну, начальница, нацеди-ка мне еще чайку, — говорил он, протягивая чашку. — С директором теперь за ручку здороваюсь. На сводках нас — начальников цехов — по имени-отчеству величают. А что слышно у этих за перегородкой?
— Славик на фронте. Не дезертир он. Небылицу на мальчишечку возвели…
Глава семьи слегка поперхнулся. Опять неисправимая жена принимала ближе к сердцу чужую радость, нежели его назначение на командный пост.
Григорий Петрович поборол в себе раздражение, внешне не высказал его, утешившись мыслью:
«Найду себе молодуху, пусть живет, как знает. Моей мочи больше нет!..»
Лунин встал из-за самовара, прошелся по дому, сознание собственной значимости распирало грудь, стоило припомнить, как во время утренней сводки по селектору на весь завод звучал его разговор с главным диспетчером!
Он ничего не говорил сыну до последнего дня, уж очень крупная удача шла в руку: в бога Григорий Петрович не верил, а суевериям придавал значение — как бы не спугнуть свое везение!
— Уважил, отец, вот спасибо, так спасибо! — всегда бледное, лицо Виктора разрозовелось. Он обнял родителя, торжественно облобызал. Потом целый вечор возвращался к разговору: отец начальник цеха, запросто вхож к директору, в партком — да все двери теперь перед ним настежь! Отец и сын, можно сказать, на ключевых постах — династия Луниных на заводе!
Григорий Петрович хитро щурил глаза, как будто что-то таил, не договаривал и это наконец было замечено Виктором.
— В чем дело, батя? — спросил он слегка дрогнувшим голосом, предчувствуя еще один сюрприз.
То, что собирался сказать старший Лунин, касалось непосредственно младшего: его дальнейшей жизни, работы. До отца не раз доходили слухи, что на заводе многие осуждают сына за расстроенную по его вине свадьбу и даже договариваются до того, что поступок Виктора называют аморальным!
Вот тут и смекай — далеко ли можно продвинуться с подобной репутацией!
Тревожась за участь сына, Григорий Петрович взял однажды и написал своему старому приятелю, завербовавшемуся до войны на Север. Письмо он послал почти наугад, — не знал точного адреса, к тому же сомневался, там ли сейчас его приятель?
На всякий случай Лунин сообщал про сына с профессией электрика, который не прочь бы поработать на Севере, но они, мол, не знают, как провернуть это дельце. Просил совета, помощи.
Приятель отозвался, и желаемое, при необходимых хлопотах, могло стать действительностью.
Теперь все зависело от Виктора: согласится ли он на предложение отца или не согласится?
Григорию Петровичу, хотя и жалко было расставаться с сыном, однако такая поездка представлялась выгодной: деньжонок можно подработать — будь здоров, а когда Виктор вернется обратно, — пожалуйста, поступай на завод, — все дурные разговоры забудутся!
Виктор выслушал отца, не перебивая. Только сейчас, когда между ними было оказано вслух, как повредил ему в общественном мнении случаи с Ниной, — Виктор взволнованно залепетал:
— Сам все вижу и напрасно, батя, хорохорился тут перед тобой о какой-то там династии. Не простили и пока не простят. Черт с ними! Я рад, что ты мне указываешь хороший выход!
Валентина Степановна, жалуясь на боль в пояснице, лежала в постели, — плохая она была собеседница в таких разговорах и никак не могла взять в толк, чему радовались муж с Витей. Да и нехорошо, совестно перед людьми столь ревностно радеть о своем благополучии, когда в других семьях каждый кусочек хлеба на учете, а по почте нежданно приходят похоронные!
В городке тишина, низенькие домики по пояс в сугробах, замороженные до первых оттепелей окна, занавешенные изнутри одеялами, тускло поблескивают. Трещит мороз на чердаках стропилами, летят над землей короткие дни и затяжные ночи. Слышно, как за стеной охает Аграфена Егоровна, тоненьким голоском плачет заболевшая корью Наденька.
Глава 18
За те сорок шесть дней, которые Нина пролежала в госпитале, ей довелось много передумать.
Сначала ее приводила в панический ужас мысль о том, как она будет жить калекой, да и стоит ли? Со дня на день она откладывала свое свидание с Виктором Луниным. Ее все время мучили дурные предчувствия, она боялась этой встречи, потому что в зависимость от нее ставила и свое будущее.