Мать тяжело болела в последние годы своей жизни, и, как она сама о себе говорила: «Каждый день дышала на ладан», но успела посмотреть на женатого Микешу и его избранницу. Он скрыл от умирающей старухи, что у Зинаиды Ивановны есть годовалая девочка Зоя — «несчастное дитя, безотцовщина».
Потом у Квашенниковых родился мальчик, и Николай Николаевич перестал завидовать товарищам, хотя у них сыновья уже бегали в школу, а у него еще еле-еле сидел, обложенный подушками.
Придя домой, после разговора с Екатериной Ермоловой, Николай Николаевич облачился в свои поношенные с пузырями на коленях брюки, надел фланелевую куртку и, пока жена разогревала обед, топтался по коридору, заложив руки за спину.
Зинаида Ивановна, как умела, старалась привязать мужа к себе: уютом в доме, вкусной едой. Не дети, а муж безраздельно господствовал в сердце Зинаиды Ивановны, и она с этим ничего не могла поделать.
Она ухаживала за ним, как за ребенком, включая в свои обязанности следить даже за чистотой его ботинок. В первый год женитьбы Николай Николаевич попробовал было умерить пыл своей Зинаиды. Он находил, что чистка его штиблет унижает достоинство женщины, к тому же было совестно перед соседями, и как-то сказал ей о том. Зинаида Ивановна пунцово вспыхнула, потом заплакала, уткнувшись в ладони, вздрагивая полными плечами. По ее доводам выходило, что муж, стало быть, не считает жену родным, близким человеком, от которого не совестно принять любую услугу, и что он живет с оглядкой на чужое мнение.
— Нет, так семьи не построишь, — упрямо твердила она. — А если я заболею, ты ко мне сиделку наймешь?
Николай Николаевич растерялся; в ответах жены несомненная логика, к тому же он помнил, что его собственная мать была того же склада, что и Зинаида, и в конце концов она права, — нельзя строить семейную жизнь по указке соседей!
…Через несколько минут Зинаида Ивановна поставила перед мужем тарелку дымящегося паром супа, положила ложку, хлеб.
— Ты вот что, мать, постирала бы мне халат, что ли, весь блестит от масла! — принимаясь за еду, недовольным тоном сказал Николай Николаевич жене. — И рубашки мне давай получше, смотри, все рукава обтрепанные. Бегаю по цеху словно слесаришка задрипанный…
Зинаида Ивановна искоса окинула мужа взглядом. Губы ее были крепко сжаты.
— Да ты что? — спросил он, впрочем вполне понимая, что именно.
— Ничего, — уклонилась она, снова поджимая губы. И, еще раз взглянув на супруга уже с усмешечкой, заговорила пеняющим тоном. — Вот, значит, как получается, когда в помощники молодую бабенку дали, рубашечки ему праздничные на работу выкладывай! Не поздно ли, Николай Николаевич? Тебя вон и одышка замучила…
— Еще немного и, глядишь, поздно было бы, — рассмеявшись, как давно уже не смеялся, ничуть не рассердись на жену, отвечал Николай Николаевич, обнимая ее за плечи. — Насчет Екатерины Сергеевны, ты, Зина, брось, и вообще на эту тему брось. На Екатерину Ермолову я здорово в делах надеюсь!
Глава 10
В доме Ермоловых новое назначение Кати праздновали без посторонних. Оптимист по натуре, Катя умела самозабвенно радоваться в дни удач. Она, Андрей и Наденька сидели за столом во главе с сияющей бабкой, которая обязательно находила причину упомянуть своих тятеньку и маменьку.
— От них умный корень в нашем роду тянется. И ты, Катя, не из природы, а в природу ермоловскую…
Андрей сидел в расстегнутом кителе и все требовал от Кати признания, давно ли она стала такой скрытной: до последнего дня тянула, полсловечком не обмолвилась, что ее «сватали» на старшего технолога.
— А мы, Ермоловы, не болтливые, — и тут комментировала бабка, — хоть пытай нас, хоть на огне жги…
Екатерина встала и горделиво прошлась по комнате.
— Ну, как? — спросила она. — Это я в группе начальников цехов спешу на совещание к директору: быстрая походка, деловое выражение лица. Смотри, бабушка!
— А ну тебя. Станочницей тебе быть еще в самый раз, а не старшим технологом.
Оставшись вдвоем с мужем, Катя стала рассказывать ему, с чего она думает начинать. Андрей на службу в армию призывался с завода, был тогда слесарем-монтажником. И в Катином цехе станки ставил, так что в общих чертах разбирался, что к чему.
— С качеством мы режемся, необходимо искать и технические решения и организационного порядка. Качество с нас стали жестко требовать.
— Вот что, Катенька, — остановил ее муж, — давай-ка переключаться на другую тему, а то я тебя знаю: увлечешься, не уснешь!
Утром наступившего дня Катя поднималась по крутой лестнице заводского вестибюля с давно небывалым волнением.